стояв за правду, за
высочайшее
повеление е. и. в. из Правительствующего Сената, которым указано все права,
не взирая и на подписанные монаршескими руками, к лучшему переправить. Теплов
ищет, чтобы Академический регламент (который сочинен им без согласия и без
ведома академиков по его прихотям и которым он не токмо многих знатных персон
обманул, но и подкрался под святость высочайшего повеления е. и. в. ) не был
рассматривай, затем что он знает, сколь много найдено будет его пронырств[а].
а Того ради начал он отводить указ е. в. из Правительствующего]*
Сената, якобы он до Академического регламента не надлежал, чему я противился.
Спор и шум воспоследовал. Я осужден! Теплов цел и торжествует. Виноватый
оправлен, правый обвинен. Коварник1 надеется, что он и со мною
так поступит, как с другими прежде. Делиля, Гмелина, Сигезбека, Крузиуса,
Гебе[н]штрейта, профессоров, из России выгнал; Вейдебрехта крутым от
службы отказом уморил; 2 другими многими, как хотел, поворачивал.
Президент наш добрый человек, только вверился в Коварника. Президентским
ордерам готов повиноваться, только не Теплова. Итак, в сих моих
обстоятельствах
ваше превосходительство всепокорнейше прошу, чтоб меня от такого поношения и
неправедного поругания избавить, дабы чрез ваше отеческое предстательство
всемилостивейшая государыня принять меня в высочайшее свое собственное
покровительство
и от Теплова ига избавить не презрила и от таких нападков по моей ревности
защитить матерски благоволила. Чрез вашего превосходительства
ходатайство от дальнейших обстоятельств вскоре спасен быть ожидаю.
Вашего превосходительства
всепокорнейший
слуга Михайло Ломоносов
Марта 10 д[ня] 1755 года
а
Оборван край листа