что и Ломоносову, вопросы, ответили
на них иначе, чем он, проявив явное стремление обелить Шумахера и очернить
его обвинителей (ААН, ф. 3, оп. 1, № 794, лл. 325—329 и 330—331).
414
Печатается по собственноручному
подлиннику (ААН, ф. 20, оп. 3, № 109, лл. 1—2).
Впервые напечатано —
Модзалевский, стр. 314—317.
«Никогда
г. советник Шумахер
так самовластно не поступал, как с того времени, когда бывшая над ним
Следственная комиссия в его пользу решена была», — так, совершенно
справедливо было охарактеризовано всеми профессорами положение создавшееся в
Академии Наук к половине 1745 г. (Пекарский, I, стр. 46). Поведение
Шумахера вызывало бесчисленные столкновения его с профессорами. В течение
второй половины 1745 г. ими было подано несколько жа/об на Шумахера в
Сенат; первая
из них датирована 17 июля 1745 г. (см. Материалы, VII, стр. 468—469, 480—
485,
490— 491, 503—510, 540—546, 548—555, 634—647, 676—678, 697—700, 718—
735); некоторые были подписаны и Ломоносовым (см. Модзалевский, стр. 103—
105,
№№ 243, 246—248). В ряде этих жалоб Шумахеру ставились, между прочим, в
вину, с одной стороны, систематическая «недача жалованья», которая довела
многих академических служащих до «крайнего убожества и разорения», а с другой
стороны — отсутствие при Академии «довольного числа студентов», особенно же
русских.
Вскоре после
состоявшегося 21
мая 1746 г. назначения К. Г. Разумовского президентом Академии Сенат при
указе от 16 июня того же года передал все жалобы профессоров на его
рассмотрение (Материалы, VIII, стр. 129—135). Разумовский не торопился с их
разрешением, а Шумахер тем временем, сблизившись с Г. Н. Тепловым, успел
обеспечить более чем благополучный для себя исход дела. По существу жалоб были
запрошены объяснения от Шумахера (там же, стр. 146—147), а 24 февраля 1747 г.
всем профессорам-жалобщикам было предложено письменно сообщить
президенту, «имеют
ли из оных кто к помянутым поданным от них доношениям еще какие доказательства
и утверждаются ль на прежних своих доносах или нет?» (там
же, стр. 387). Ответом
на это предложение и явился публикуемый репорт Ломоносова.
При оценке этого
документа необходимо
учесть следующее: в момент его подачи всем профессорам, в том числе и
Ломоносову, было хорошо известно, что дело по их жалобам приняло весьма
неблагоприятный и даже опасный для них оборот. Профессоры, предвидя месть со
стороны Шумахера, спешили так или иначе обезопасить себя:
одни, как, например,
В. К. Тредиаковский, прямо отступались от прежних своих жалоб и
заявляли, что
«всеконечно уничтожают» свою подпись под поданными в Сенат доношениями (ААН,
