М.В.ЛОМОНОСОВ ТОМ 10 СЛУЖΕБΗЫΕ ДОКУМЕНТЫ, ПИСЬМА

№ 3). Тайным инициатором этого назначения был Г. Н. Теплов (там же, ф. 21, оп. 1, № 272, л. 4 об. ; подробнее см. письмо 72).

Пункт 17 говорит об обстоятельствах, имевших место в середине 1740-х годов, в период хлопот Ломоносова об устройстве Химической лаборатории (см. документ 470, §§ 26—27). Авраам Каау-Бургав (Ломоносов назы­вает его «меньшим», чтобы отличить его от Германа Каау-Бургава, лейб-медика императрицы, директора Медицинской канцелярии и почетного члена Академии Наук) был вызван из Голландии на русскую службу в 1746 г. и в следующем году был принят в Академию Наук на должность профессора анатомии и физиологии (ААН, ф. 3, оп. 1, № 2332, л. 64). Обещанную ему Шумахером должность профессора химии занимал в то время Ломоносов.

Под «неправым произвождением себя в члены» (п. 20) Ломоносов ра­зумеет, очевидно, участие Шумахера на правах члена в Академическом со­брании. Судя по протоколам последнего, Шумахер участвовал в заседаниях академиков с первых лет существования Академии Наук (Протоколы Кон­ференции, т. I, стр. 13, 21, 22 и сл. ). Этому потворствовал первый прези­дент Академии Л. Л. Блюментрост, который заявлял, правда, неофициально, что Шумахер «не есть секретарь Академии, но самый старший из членов ее и секретарь его величества по делам Академии, назначенный по особому повелению с самого начала учреждения ее» (Пекарский, I, стр. 10). Никто не знал, что это за «повеление», и когда в 174-5 г. академиками были вы­сказаны вполне законные сомнения относительно права Шумахера заседать с ними за одним столом, Шумахер мог сослаться только на сенатский указ от 5 октября 1738 г. , разрешавший конференц-секретарю X. Гольдбаху и ему, Шумахеру, в то время всего лишь библиотекарю, «в той Ака­демии присутствовать» (Пекарский, I, стр. 62; ААН, ф. 3, оп. 1, № 944, л. 116). Ссылка Шумахера на этот документ была юридически несо­стоятельна, так как по вполне авторитетному разъяснению тогдашнего «главного командира» Академии И. А. Корфа, ог\ашенному в 1738 одновременно с упомянутым сенатским указом, право «присутствовать» в Академическом собрании предоставлялось одному Гольдбаху, TT Ту- махеру же разрешалось «присутствовать», т е. заседать только в Акаде­мической канцелярии (ААН, ф. 1, оп. 2-1738, № 1, л. 42; Протоколы Конференции, т. I, стр 506). Положение изменилось с изданием Академи­ческого регламента 1747 г. Его авторы Теплов и Шумахер, в заботе о членах Академической канцелярии не забыли оговорить чтобы «в собра­нии академиков иметь им голос и заседание» (§ 50) причем по их жіе разумеется подсказке президентом было официально разъяснено что Шу­махер и Теплов, являясь членами Академического собрания, имеют в этом

оп. 1

№ 456^ _л 52).