кован ряд официальных сообщений,
связанных с взятием Берлина русскими войсками. Иностранные переводы этих
сообщений были напечатаны во французском и в немецком изданиях названных
ведомостей. Экземпляр не--мецкого издания, вышедшего самым крупным тиражом
(ААН, ф. 3, оп. 1, № 257, л. 37), не отыскан ни в одной из наших
государственных библиотек, и нам не известно поэтому, в чем именно
заключались погрешности немецкого перевода, о которых говорит Аомоносов. По
утверждению Аомоносова, этот перевод содержал «такие ложные известия, кои
служат к явному ущербу славы» русского оружия (документ 462, п. 7).
Ответственность
за допущенную
ошибку должен был бесспорно нести Тауберт, которому еще в 1751 г. было
официально поручено «исправлять перевод российских Ведомостей»
(ААН, ф. 3, оп.
1, № 461, л. 152).
Канцелярия Академии Наук, рассмотрев
в отсутствие Тауберта публикуемое представление Аомоносова, определила
«учинить следствие и, во-первых, допросить архивариуса Стафенгагена и других,
кто к тому принадле-жательны будут, а от г. советника Канцелярии Тауберта
истребовать письменное на то изъяснение» (там же, л. 280). В одном, более
позднем документе Аомоносов говорит, что следствие было назначено по
«словесному приказанию» двора (документ 462, п. 7). Слова Аомоносова о
негодовании знатных придворных особ находят себе документальное подтверждение
(там же, № 100, оп. 1. № 208, л. 1).
Как видно из
позднейшей
канцелярской справки, составленной в Академической канцелярии по требованию
Аомоносова, ' к производству следствия было приступлено: архивариус Стафенгаген
в качестве главного свидетеля представил какое-то письменное объяснение (там же,
ф. 20, оп. 1, № 2, лл. 91—95). Но Тауберт сперва, по словам Аомоносова,
«чинил всякие проволочки», а затем, заручившись, очевидно, поддержкой
своих придворных покровителей, «для закрытия своей неправды изодрал»
показание Стафенгагена (документ 462, п. 7), содержание которого так и
осталось нам неизвестным.
1 «Прошибка» заключалась в том, что
в объявлении о продаже кареты, лошадей цуговых и'шор в доме графа
П. Г. Чернышева
этот вельможа был назван вместо действительного камергера действительным
камердинером («Санктпетербургские ведомости», № 94 от 24 ноября 1760 г. ). За
эту «прошибку» академический переводчик и корректор Алексей Барсов был посажен
под арест, разжалован в копиисты, а, кроме того, еще и оштрафован в сумме
месячного оклада (ААН, ф. 3, оп. 1, № 471, л. 259).
451
Печатается по собственноручному
подлиннику (ААН, ф. 20, оп. 1, . № 1, л. 401).
