санном в Конференцию послать на
немецком диалекте письмо», приложив копии прошения Ломоносова и аналогичного
прошения адъюнкта Крузиуса (ААН, ф. 3, оп. 1, № 514, л. 252). Письмо
«на немецком диалекте», адресованное Шумахером конференц-секретарю Х.
Н. Винсгейму
(тому самому, с которым у Ломоносова были такие бурные столкновения три года
назад; см. выше, примечания к документу 479) было написано в тот же день
(ААН, ф 1, оп. 2-1745
г. , № 5) и 3 мая было оглашено в Академическом собрании, в протокол
которого была внесена следующая запись. «Академики, нисколько не сомневаясь в
учености и способности гг. адъюнктов, постановили, ради лучшего
порядка, чтобы
каждый представил Академическому собранию еще какой-нибудь образец работы для
получения места среди профессоров и для этого по собственному выбору взял бы
разработку темы, которую он считает наиболее соответствующей нынешнему
состоянию наук. Поэтому они сочли необходимым указать г. Кру-зиусу, чтобы он
как можно скорее представил в Академию диссертацию из области греческой или
римской древности, а г. адъюнкту Ломоносову из области науки о металлах»
(Протоколы Конференции, т. II, стр. 57).
Как видно из
«Перечня
академических документов за май месяц 1745 г. » («Repertorium actorura
pro mense Maio 1745»), Ломоносов представил требуемую диссертацию через
двадцать пять
дней — 28 мая 1745 г Она носила заглавие «De tincturis metallorum» («О
металлическом блеске»; ААН,
ф. 1, оп. 2-1745 г. , № 5; текст ее см. т. I настоящего
издания, стр. 390—417).
Через две с половиной недели, 14 июня, Ломоносову была дана возможность «вне
очереди» прочитать ее вслух в Академическом собрании
(Протоколы Конференции, т. II, стр. 63), а в следующем заседании. 17 июня,
«по выходе г. адъюнкта Ломоносова из Конференции, советовано о его учении и
успехе в оном и общим согласием определено, что поданные от г. адъюнкта
учения его специмены достойны профессорского звания. И понеже учению
г. адъюнкта
профессия пристойна больше химическая, то почтенный г. Гмелин в собрании
объявил, что он означенную профессию помянутому г. адъюнкту совершенно
уступает» (там же, стр. 63—64; переведено на русский язык тогда же
академическим переводчиком В. И. Лебедевым, ААН, ф. 3, оп. 1, № 95, л.
86). «Наконец, — записано в том же протоколе, — принято в рассуждение и то,
каким образом г. адъюнкта профессором произвесть и объявить и другие
подобные тому случаи, чего тогда окончать нельзя было и для того оставлено до
другого собрания» (там же, л. 86 об. ). В «другом собрании», т. е. в
следующем очередном заседании Академического собрания, которое состоялось 21
июня, было решено привлечь к обсуждению данного вопроса ІХІумахера; за ним
послали, но он не явился, из-за чего пришлось опять отложить дело и назначить
на еле-дующий день экстраординарное собрание (Протоколы
Конференции, т. II, стр.
65). Однако Шумахер, которому подробно объяснили, зачем его при-
