Вскоре в Академии наук
появились, и притом в значительном числе, русские
специалисты картографы, геодезисты,
переводчики, мастера точных приборов, образовавшие средний и низший состав
Академии. Один из замечательных специалистов механического и инструментального
дела, любимый токарь Петра, Андрей Константинович Нартов, возглавлял
академические мастерские. Наряду с лейтма-новской оптической мастерской уже в
1726 году возникла Белявская, скоро ставшая основной академической мастерской.
В ней работали сперва отец, а потом сын Беляевы, с многими
помощниками, изготовлявшие
микроскопы, очки, перспективные трубы нескольких типов разных рук, телескопы,
оптические и катоптрические стекла и все прочее, что до экспериментов
физического профессора касается.
Всего через шесть
лет после
основания Петербургской Академии наук академик Бильфингер, возвратившийся в
Германию, в своей публичной речи, произнесенной в 1731 году в
Тюбингене, открыто
признал необычайные успехи русских мастеров-инструментальщиков. Описав
замечательные собрания Петербургской Академии наук, Бильфингер восклицает: Но,
может быть, все эти предметы, коллекции и инструменты Кунсткамеры привозятся
из чужих краев. . Так думают многие. . . Я сужу иначе. . . Искуснейшие вещи
делаются в Петербурге. На вопросы об этом я уже неоднократно отвечал, что
трудно отыскать искусство, в котором я не мог бы назвать двух или трех
отличнейших мастеров.
Академия наук развертывает и
научно-Просветительную работу. 2 марта 1728 года Делил выступил с речью, в
которой излагал астрономические доказательства верноподобности учения Коперника.
Ему отвечал Даниил Бернулли, который подчеркнул, что времена, когда нельзя
было, не впадая в ересь, сказать, что Земля кругла, что существуют антиподы,
что Земля движется, отнюдь не заслуживают похвал. Речи Делила и Бернулли
были тогда же напечатаны на французском языке и нашли большое число Чита-