стоящее отчаяние. Я, право, не
знаю, как спасти их из этого омута, в который они сами безрассудно
ринулись, писал
Вольф Корфу в мае 1739 года. Не могу Вам сказать, сколько меня это беспокоит,
хотя они со своей стороны совершенно веселы, как будто не сделали ничего
дурного. Вольф осторожно выгораживает беспечных студентов и при этом особенно
тепло отзывается о Ломоносове. Но им не удалось миновать грозы. Дело зашло
слишком далеко. Петербургское академическое начальство прислало им жестокий
нагоняй
и распорядилось, чтобы они оставили Марбург, где их подготовка была закончена,
и переехали, во Фрейбург к берграту Ганкелю для обучения горному делу и
металлургии.
Вольфу пришлось
распутывать
накопившиеся долги, сумма которых достигла к августу 1739 года 1 936
рейхсталеров
из которых на долю Ломоносова приходилось 613, Виноградова 899 и Фрейзера 414
рейхсталеров. Вольф торговался с жадными ростовщиками из-за каждого гроша и
старался уплатить по наиболее низкому курсу рейхсталера. Там, где можно омыло,
писал он, я кое-что списывал со счетов в присутствии гг. студентов, с тем
чтобы они сами видели, что можно было выторговать и сколько уплачено под
расписку. Денег присланных из Петербурга а расплату с долгами не хватило
и Вольфу пришлось докладывать из своего кармана что впоследствии ему было
возмещено Академией. Снабдил он их и деньгами на дорогу выдав каждому по четыре
луидора считая
луидор в пять рейхсталеров потому что в Саксонии не ходят другие деньги Но
деньги эти он предусмотрительно вручил им толькокогдГони сек. карету
20 июля 1739
года, утром, после
пяти часов, русские студенты покинули Марбург. Сообщая об их отъезде, Вольф
писал: Из-за Виноградова мне пришлось много хлопотать, чтобы предупредить
столкновения его с разными студентами, которые могли замедлить
отъезд. Расставание с
Марбургом было особенно тягостно для Ломоносова. По словам Вольфа, он от горя
и слез не мог промолвить ни слова.
