русский студент был приметной
фигурой в Германии. Порывистый, доверчивый и сердечный, он легко и быстро
сходился с простыми людьми за границей и находил среди них искреннее сочувствие
и поддержку. Это облегчало ему скитания на чужбине.
Он бродит по косогорам Гарца, посещает
рудники, толкует с известными знатоками горного дела. Имеется известие, что
на Гарце Ломоносов работал некоторое время у Крамара, видного металлурга, и
химика, только что выпустившего на латинском языке Начальное руководство
пробирного искусства 1739.
Наконец Ломоносов снова в
Марбурге, откуда 16 ноября по-видимому, вскоре после прибытия пишет в
Петербургскую Академию наук длинное письмо, в котором рассказывает о причинах
своего ухода из Фрейбурга и о своих скитаниях. В настоящее время, сообщает о
себе Ломоносов, я живу инкогнито в Марбурге у своих приятелей и упражняюсь в
алгебре, намереваясь оную к теоретической химии и физике применить. Совершенно
очевидно, что речь идет не о мнимо математическом методе рассуждений, которого
придерживался Вольф, а о подлинном математическом обосновании химии что было
тем новым словом, которого еще долго ждала европейская наука и после того, как
его сказал в России гениальный Ломоносов.
Ломоносов верит в
свои силы и
в самой неблагоприятной обстановке не перестает работать и научно мыслить.
28 февраля 1741 года Шумахер
сухо сообщил Ломоносову, что ему выслан через Христиане Вольфа, переехавшего
в Галле, вексель, по которому он получит сто рублей, после чего должен
немедленно
отправиться в Любек, а оттуда, как только откроется навигация, прибыть в
Петербург. Получив деньги, Вольф 25 апреля 1741 года послал их
Ломоносову, одновременно
попросив доброго приятеля в Марбурге за свою ответственность поручиться за
Ломоносова
в новых, накопившихся за время зимовки