редки, ибо большая часть
остаются при одних опытах и нисколько не хотят о них рассуждать, другие
же, напротив;
пускаются в такие нелепые рассуждения, которые противны всем основаниям
здравого естествознания.
Эйлер прекрасно подметил
начавшийся уже в его
время разрыв между опытом и теоретическим боб-
мщением, индуктивным и дедуктивным методом по-
знания, постепенный отход естествознания от шире-
Кох философских проблем. Естествознание в XVIII ев-
ко все более и более уходило в частности, стреми-
лось изучить мир в деталях, но мало заботилось об
их взаимной связи. Неполнота и недостаточность
реальных сведений и наблюдений, слабость эксперт-
ментального исследования природы порождали мне-
жестов бесплодных и фантастических гипотез, тем
более непродуктивных, что они уже не опирались на
целостную философскую систему. Представители
опытных наук, устав от мудрствований и умозритель-
них теорий, лопающихся, как мыльные пузыри, при
соприкосновении со вновь открываемыми фактами,
начинали вообще сторониться философствования и
даже гордились тем, что они избегают гипотез. Но,
как заметил впоследствии Ф. Энгельс, говоря о сете-
ствознании XIX века, философия мстит за себя зад-
ним числом естествознанию за то, что последнее по-
кинуло ее и поэтому те кто подчас кичился своим
превосходством над философами и якобы оставался
при одних опытах, н. самом деле влачил за собой
в науку остатки давно умерших Философских си-
стаем Стремление остаться в рамках только опыт-
ной науки вполне уживалось с обжим метафизичен-
сяким характером естествознания XVIII века, в окто-
пм няпялу СП все увеличивающимся запасом
Ьеьных знаний процветали
метафизические пред-
Ьтавлсилах природы.
Ф. Энгельс, Диалектика
природы, 1948, стр. 162.
Т а м же, стр. 166.
Ломоносов ценил опытное знание.
Причину огромных успехов естествознания он видел прежде всего
