Анакреонтика с ее культом
мимолетных радостей, сознательным забвением прошлого и презрением к будущему
прочно вошла в эстетический и житейский обиход европейской аристократии
накануне буржуазной французской революции.
Эта философия
жизни и
отвергалась демократом Ломоносовым, силой- обстоятельств поставленным в
непосредственную близость к придворному быту, ничуть не уступавшему по своей
роскоши и нравам самому Версалю. В Разговоре с Анакреоном Ломоносов отчетливо
проявил свои политические и общественные симпатии. Он сталкивает лицом к лицу
два миросозерцания упадочно-гедонистическое, аристократическое и
национально-патриотическое, отвечающее интересам широких демократических слоев.
Ломоносов
стремился к созданию
серьезной и глубокой по своему содержанию поэзии, которая бы отражала и
осмысливала историческое развитие России. Поэзия должна будить патриотические
чувства, призывать к труду и подвигам во имя отечества, прославлять и
утверждать все то, что нужно для его блага.
Всем своим
обликом Ломоносов
противостоял придворному быту, хотя по своему положению и был обязан его
обслуживать. Ломоносов весь был поглощен напряженным и творческим трудом, был
совершенно чужд щегольства и стремления к роскоши. В своей домашней жизни он
был
скромен и неприхотлив, окружал себя суровой простотой, любил во всем порядок
и был требователен к людям. Якоби Шмелин, составляя в год кончины Ломоносова
конспект похвального слова ему, отметил такие черты: Образ жизни, общий
плебеям. Умственный: исполнен страсти к науке; стремление к
открытиям. Нравственный:
мужиковат с низшими и в семействе суров.
С ним шутить было
накладно, замечает
Пушкин, собиравший материалы для биографии Ломоносова. Он везде был тот же:
дома, где все его трепетали; во дворце, где он Дирол за уши пажей; в
Академии
где, по свидетельству Шлецера, не смели при нем пикнуть. . . В отношении к
самому себе он был
