кое
поле или, лучше сказать, едва
пределы имеющее море.
Ломоносов с большим тактом и
тонким ощущением русского языка умело находил среди самых простых и обыденных
слов такие, которые оказались вполне пригодными для выражения научных понятий.
Такие слова, как опыт, движение, наблюдение, явление, частицы, легко и
свободно вошли с помощью Ломоносова в научный язык. Ломоносов закрепил русские
обозначения для множества предметов и понятий и ввел их во всеобщее
употребление: земная ось, преломление лучей, законы движения, равновесие тел,
зажигательное стекло, магнитная стрелка, негашеная известь, кислота и т. д.
Он постоянно
доказывал, что
нам нет никакой нужды пользоваться непонятными народу иностранными
словами, когда
для этого уже существуют или легко можно создать ни в чем им не уступающие
русские. И, например, вместо Англия пневматическая будет вполне уместно
название воздушный насос.
Ломоносов проявляет большую
смелость, находчивость и
неистощимую изобретательность. Некоторые предложенные им обозначения хотя и не
привились или были вытеснены другими, все же свидетельствуют о напряженности
его поисков, большом творческом процессе. Одичавший, утонченный, поредевший
воздух, ищет Ломоносов русское слово для того понятия, которое мы сейчас
называем разреженный воздух, окружное течение крови циркуляция, безвоздушное
место вакуум, густой свет интенсивный, управительная сила магнита, зыблющееся
движение волновое, коловратное движение вращательное завостроватая фигура
конусообразная
и многое другое.
Еще
меньше, разумеется, чем
в научном языке, допускал Ломоносов злоупотребление иностранными словами в
быту и литературе.
Ломоносов
предупреждал, что
без нужды перенимаемые иностранные слова представляют опасность для здорового
развития национальной культуры, что они незаметно, как плевелы, засоряют
русский язык,
