охотно употреблял народные
пословицы и речения: воскручинился, звончатые гусли, хоть бай, не бай, а
деньги дай, кто хочет много знать, тот должен мало спать, либо полон
двор, либо
корень вон, в силу не быть милу, и всяк спляшет, да не как скоморох.
Ломоносов указывал на значение
московского произношения как основы живого литературного языка: Московское
наречие не токмо для важности столичного города, но и для своей отменной
красоты проточим справедливо предпочитается, а особливо выговор буквы О без
ударения, как А, много приятнее. Он даже в стихах воспевал московское
благозвучное аканье:
Великая Москва в языке толь
нежна, Что А произносить
за О велит она. . .
Ломоносов обращает внимание и
на другие местные говоры, причем отмечает, что родной ему поморский диалект
несколько
склонен ближе к старому славянскому. Наблюдения над живым языком народа и
послужили Ломоносову основой для создания первой русской научной грамматики.
Большое внимание
Ломоносов
уделял и вопросам орфографии, крайне пестрой и неупорядоченной в его
время, когда
буквально каждый писал по своей самочинной орфографии и с жаром отстаивал свой
способ написания слов.
Заботясь о
доступности
правописания, он указывал на ненужность твердого знака Ъ немой место
занял, подобно
как пятое колесо, и требовал устранить фиту. А когда Сумароков спросил
его, зачем
он ф., а не фиту оставил, то всегда любивший пошутить Ломоносов ответил: эта
де литера стоит подпершиеся, и следовательно бодрее. Но
дело, разумеется, было
в том, что фита, употреблявшаяся при написании всего лишь . нескольких слов
загромождала русский алфавит. Недоволен был Ломоносов и вновь вымышленным
Э, доказывая,
что буква Е все равно имеет несколько разных произношений, а следовательно по
его мнению, может служить и
