вольно справедливо указывал
Миллер. Вольтер сердито
отвечал: Подозреваю, что все это мог посоветовать один лишь немец, ему бы
побольше смысла в голове, чем согласных.
В
замечаниях, присланных из
России, Вольтер увидел лишь приверженность к букве и академический педантизм и
вовсе не расположен был с ними считаться.
Книга Вольтера
сыграла
некоторую положительную роль в ознакомлении Европы с русской
историей, содействовала
опровержению клеветнических измышлений враждебных России западных историков, но
она не оказала никакого воздействия на развитие исторической науки в
России, тогда
как исторические труды Ломоносова продолжают привлекать к себе наших историков,
которые находят в них живые и плодотворные импульсы дальнейшим
исследованиям. И
как один из замечательных заветов Ломоносова служат его слова, что
историческая наука должна служить на пользу своего народа и отвечать требованиям
строгой правды, быть справедливостью своей полезна.