Шумахер, Теплов и Тауберт
стремились подчинить всю Академию вкусам и потребностям двора.
Ломоносову было
душно и тесно
в холодных стенах Академии наук. Ему хотелось уйти из-под опеки постылой
Академической канцелярии, найти для себя самостоятельную деятельность, в
которой могла бы проявить себя его кипучая натура. Еще до того как Ломоносову
удалось обзавестись химической лабораторией, он обратил внимание на
мозаику древнее
искусство составлять из цветных стеклянных сплавов смальт немеркнущие картины и
портреты. Несколько мозаичных работ привез в 1746 году из Рима граф Михаил
Илларионович Воронцов, в доме которого часто бывал Ломоносов.
Ломоносова живо
заинтересовала
искусная работа итальянских мастеров, доведших свою смальтовую палитру до
нескольких
тысяч оттенков, что позволяло им виртуозно копировать масляную
живопись. Ломоносов
знал, что мозаика была известна еще Киевской Руси, и он воодушевляется мыслью
не только возродить это древнее искусство в нашей стране, но и снабдить его
новым, совершенным материалом.
Приготовление
смальт хранилось
в строгой тайне итальянскими мозаичистами. Ломоносова-химика привлекала к себе
задача раскрыть этот секрет и самостоятельно разработать рецептуру для
получения смальт. Он горячо принимается за опыты. В протоколах Академической
конференции все чаще отмечается отсутствие Ломоносова, очень занятого в
лаборатории.
В течение двух лет, оградись
философскою терпеливостью,
шаг за шагом шел Ломоносов к своей цели. Пробы стеклянных масс следуют одна
задругой. Ломоносов ведет подробный журнал, в котором тщательно записывает
по-латыни название и точный вес взятых материалов, способ плавки и полученные
результаты. Его план экспериментальных работ строго продуман; он ставит опыты
последовательными сериями, постепенно усложняет состав смальты, доведя число
компонентов до шести, вводит их в различных весовых соотношениях и в
различных сочетаниях.
