в марте и в конце сентября по старому
стилю. В то
время как редкие на юге явления северного сияния вызывали суеверные толки и
считались необыкновенным знамением, в котором часто усматривали столкновение
небесных
воинств, для поморов это было делом обыкновенным. Подобные знамения они
видели каждую зиму, и притом неоднократно, и всегда были склонны если не
прямо искать естественных причин, то во всяком случае делать из своих
наблюдений выводы, скорее относящиеся к области практической
метеорологии, нежели
к религии. Есть указания, что северяне установили, что на пазорях матка то
есть компас дурит, и, следовательно, подметили, что стрел кА компаса дрожит
и отклоняется во время северных сияний под влиянием магнитной бури.
Но все
это, разумеется, не
объясняло причин северного сияния, до которых допытывалась неугомонная мысль
молодого помора Ломоносова. Ответа на свои вопросы он не получил и когда
приобрел естественнонаучное образование.
В 1730 году
академик Крат
поместил в Примечаниях в Ведомостях статью, в которой подвергал критическому
разбору все, что было к тому времени высказано западноевропейскими
учеными. Особенно
обращала на себя внимание гипотеза бреславль-ских
натуралистов, полагавших, что
северные сияния не что иное, как отражение огней исландского вулкана Геклы в
морских северных льдах при их передвижении. Крат справедливо недоумевал: Как
можно горе Гекле со своими огненными угольями и. . . чтоб оной лед так жестоко
освещен был, чтоб отсечение от того всей Европе видно было
Петербургские
академики живо
интересовались этим явлением, которое они могли наблюдать гораздо чаще. Наша
должность есть сия, чтобы мы о том, как о естественном фейерверке
веселился, важно
писал Крат, приноравливаясь к придворному языку. Однако петербургские
академики пытались более научно подойти к решению вопроса, хотя и их выводы
оставались ненадежными. Умерший в 1729 году академик Фридрих Мейер
утверждал, что
с осени, по ем
