как, например, учение о
множестве обитаемых и населенных миров, приведшее в свое время на костер
Джордано Бруно.
Наиболее
известной в то время
книгой, популяризирующей эти идеи, было астрономическое сочинение секретаря
Парижской Академии наук Бернара Фон-тенелля Разговоры о множестве
миров, которую
еще в 1730 году перевел известный русский поэт и просветитель Антиох
Кантемир. Происками
Шумахера книга оставалась ненапечатанной в течение десяти лет и увидела свет на
русском языке в 1740 году. Книга имела большой успех и быстро тогда же
разошлась. В остроумной и занимательной форме бесед с некоей любознательной
маркизой Фонтенелль излагает учение Коперника, осмеивает хрустальные сферы
перипатетиков, будто бы вращающиеся вокруг Земли, и, наконец, утверждает
мысль о множестве обитаемых миров. Фонтенелль связывает эту идею с теорией
вихрей Декарта и пытается набросать механическую картину мира, особенно
подчеркивая, что в мире нет ничего, что бы нельзя было объяснить механическими
причинами.
Эта
материалистическая книга
чрезвычайно волновала церковников, и они не отказывались от намерения
разделаться с ней при первом удобном случае. И вот в 1756 году, через
шестнадцать лет после появления книги Фонтенелля, синод вошел с докладом к
Елизавете о запрещении и изъятии по всей империи всех подобных книг: дабы никто
отнюдь ничего писать и печатать как о множестве миров, так и о всем другом
вере святой противном и с честными правами несогласном не отваживался, а
находящуюся
ныне во многих руках книгу о множестве миров Фонтенелля. . . указать везде
отобрать и прислать в синод. Одновременно синод указывал, что подобные мысли
встречаются и в статьях нового журнала Ежемесячные сочинения к пользе и
увеселению служащие, который начала издавать с 1755 года Академия наук по
предложению Ломоносова.
Натиск синода и
всем известная
набожность Елизаветы заставляли ученых говорить с опаской о та
