приеме во дворце стала
жаловаться, что ни один художник не может снять с нее портрет, который был бы
похож, Кулябко, разгладив усы, неожиданно для всех сказал: Предмет огорчения
вашего величества составляет предмет нашей радости. Как так изумилась
Елизавета. Потому что красота вашего величества неописанная, ответил хитрый
Кулябко.
Неудивительно, что Елизавета ценила обходительного архиепископа, бывала в
его. кельях и постом говела в Александро-Невской лавре. Таковы были главные
участники похода, предпринятого против Ломоносова:
В то время как в
синоде
затевалось это дело, в городе появилась еще одна анонимная
сатира, составленная
кем-то из друзей Ломоносова, а может быть, и им самим. Сатира называлась Суд
бородам.
Не Парусов суд с
богами, Не
гигантов брань пою, Бороде над бородами Честь за суд я воздаю. . .
К самой главной бороде над
бородами подступают другие бороды, жалующиеся на поношение от сатирика и
требующие над ним суда и расправы. Четыре бороды наделены портретными
индивидуальными
чертами, несомненно относящимися к членам синода, учинившим доношении на
Ломоносова. За ними темной тучей виднеются разных тьмы бород вдали. Бороды
одна за одной изливают свое негодование на дерзкого брадоборца:
Я похвастаться
дерзаю, О, судья
наш пред тобой: Тридцать лет уж покрываю Брюхо толстое собой. Много я слыхала
злого, Но ругательства такого Не слыхала я нигде, Что нет нужды в бороде
Ожесточенные бороды сообща
измышляют казнь для брадоборца:
