ном
писании и догматах церкви
нашей, преданное нам чрез великих оная учителей и проповедуемое от их
преемников. . . Возможно ли таковая мнения назвать ложными человеку, не
отрекшемуся совести, честности, веры Письмо стремится опорочить всю
деятельность Ломоносова, причем поборник старозаветного уклада и образа мыслей
с радостью подхватывает и клевету, сфабрикованную за границей: Не велик перед
ним Картезий, Нектон и Лейбниц со всеми новыми и толь в свете прославленными
их изысканиями: он всегда за лучшая и важнейшая свои почитает являемые в мир
откровения, которыми не только никакой пользы отечеству не приносит, но еще
напротив того вред и убыток, употребляя на оные немалые казенные расходы, а
напоследок вместо чаемой похвалы и удивления от ученых людей заслуживает хулу и
поругание: чему свидетелем быть могут Лейпцигские Комментарии.
В заключение
автор письма
ехидно предлагает Ломоносову прилагаемое к письму стихотворение Переодетая
борода . или Мин пьяной голове с просьбой, чтобы вы сей Мин высмотрели и по
известной вашей к стихотворству способности что-нибудь в похвалу пьяной голове
прибавили, которая и неописанная здесь добродетели вам может быть
известны. Ежели
же он имени своего в свет не явил и вам неизвестен, то имея власть и силу в
канцелярии Академии Наук, велите напечатать сей Мин в Ежемесячных
сочинениях; тут
он сам себя, как в зеркале увидит. Письмо было подписано вымышленным
именем Христофор
Зубницкий.
К
письму, адресованному
Миллеру и Поповскому, как редакторам Ежемесячных сочинений, равно как и к
письму, посланному В. К. Тредиаковскому, были приложены не только списки
Переодетой
бороды, но и копии письма, направленного Ломоносову, с явным намерением
придать этим пасквилям как-можно более широкую огласку.
Ломоносов был
убежден, что
под именем Зуб-ницкого скрывался Тредиаковский, на которого он написал после
этого несколько яростных эпиграмм.
