этого развития. Ломоносов органический
вывод из всей многовековой русской культуры, с не виданной еще силой
раскрывшей в нем свои потенциальные возможности. За плечами Ломоносова стояла
вся его родина со всей своей большой, старинной, выстраданной культурой.
Народный
технический опыт и
живой практицизм Поморья и русской действительности петровского времени
способствовали выработке реалистического конкретного
мышления. Импульсы, полученные
Ломоносовым еще на его северной родине, вывели его на торную московскую дорогу,
заставили пойти за наукой в камену Москву. Философско-риторическая подготовка
Славяно-греко-латинской академии развила в нем стремление к универсальному
постижению мира, но не удовлетворила его и не могла удовлетворить. Научное
мировоззрение
Ломоносова родилось в бурном столкновении старой схоластики и новой
науки, отчасти
напоминающем процесс, который в свое время формировал ученых-энциклопедистов
Возрождения. Взрыв старой схоластики освободил научную энергию
Ломоносова, обострил
его критицизм, придал ему наступательную силу Ломоносов борется за передовое
мировоззрение со
всей страстью человека, только что вырвавшегося из цепей схоластики и знающего
по опыту ее мертвящую силу.
Россия XVIII века
отнюдь не
повторяла то, что несколько веков ранее совершалось на Западе. Это был
качественно новый процесс, обогащенный завоеваниями передовой науки и потому
получивший все преимущества ускоренного исторического развития. Преодоление
средневекового мировоззрения в западноевропейской науке происходило длительно и
сложно. Самые блестящие люди Возрождения испытывали на себе тяжесть пережитков
прошлого, и в их научном творчестве причудливейшим образом уживались новое и
отжившее, живая наблюдательность и алхимические бредни гуманистическая
ученость и дикие предрассудки а реальные знания о мире были еще слишком
ничтожны и ограничивались знанием закол
