ПАВЛОВА Г.Е., ФЕДОРОВ А.С. МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ ЛОМОНОСОВ 1711-1765

свои знания в области философии, физики и математики: в московской академии преподавание этих наук не удовлетворяло любознательного юношу. В то время когда в учебных и научных центрах России и Западной Европы широко распространялось новое естествознание и гелиоцентрическое учение Коперника, в Славяно-греко-латинской академии процветала схоластика, а картина мироздания излагалась согласно взглядам Аристотеля и Птолемея. В схоластическом изложении учение Аристотеля теряло свою научную ценность, исчезали его живые мысли о природе, искажались естественнонаучные воззрения древнегреческого философа.

Ломоносов понимал нелепость религиозно-схоластического толкования картины мира, вредность слепого преклонения перед авторитетами. В 1746 г. , характеризуя средневековую науку, он отмечал, что тогда одному Аристотелю последовали и его мнения за неложные почитали. Отдавая должное заслугам этого известного античного философа и естествоиспытателя, Ломоносов вместе с тем указывал: Я не презираю сего славного и в свое время отменитого от других философа, но тем не без сожаления удивляюсь, которые про смертного человека думали, будто бы он в своих мнениях не имел никакого погребения, что было главным препятствием к приращению философии и прочих наук, которые от ней много зависят. Чрез сие отнято было благородное рвение, чтобы в науках упражняющиеся, один перед другим старались о новых и полезных изобретениях²⁰.

В Славяно-греко- латинской академии Ломоносов понял, что путь к вершинам науки ему раскроет не религиозно- схоластическое толкование явлений, а познание достижений современного естествознания.

Он надеялся, что в Киево-Могилянскои академии, старейшем учебном заведении Русского государства, он сможет расширить свой научный кругозор.

Однако надежды Ломоносова снова не оправдались. Скоро он убедился, что и в Киевской духовной академии преподавание естественных наук поставлено не лучше, чем в Москве. Против чаяния своего, писал его биограф XVIII в. , нашел пустые только словопрения Аристотелевой философии: не имея же случая успеть в физике и математике, пробыл там меньше года, упражняясь в чтении древних летописцев и других книг, писанных на славянском, греческом и латинском языках ²ⁱ.

Необходимо отметить, что библиотека Киево-Могилянской академии в XVIII в. обладала огромным собранием духовной и светской литературы. Здесь Ломоносов мог познакомиться с книгами