торока. С помощью Вольфа они
быстро приобщились к занятиям: с января 1737 г. начали слушать курс
теоретической химии профессора Ю. Г. Дуйзинга, а затем лекции у Вольфа по
механике, гидростатике, аэрометрии, гидравлике, теоретической физике и
логике. Наряду с изучением немецкого языка с мая 1737 г. Ломоносов стал брать
уроки французского языка, рисования, танцев и фехтования. Очень скоро
русские студенты проявили живейший интерес к занятиям естественной
историей. Это
не было предусмотрено программой их обучения и Вольф запросил разрешения
Петербургской академии наук.
Прошло менее
года пребывания
русских в Марбургском университете, а успехи их в изучении различных дисциплин
были весьма значительны. Об этом свидетельствует письмо Вольфа от 4 сентября
1737 г. , направленное Корфу в Петербург. Вольф сообщал, что, после того
как русские студенты усвоили арифметику, геометрию и тригонометрию, в
настоящее
время слушают у меня курс механики, после чего познакомятся с
гидростатикой, аэрометрией,
гидравликой и с основаниями маркшейдерского искусства, с тем чтобы, при
изучении в дальнейшем горного дела, им потребовалось бы меньше времени для
теоретических занятий и больше для практики. Вольф отмечал, что Ломоносов уже
хорошо говорит по-немецки, что все трое успешно занимаются рисованием, которое
пригодится в механике и естественной истории, и что зимой 1737 г. они начнут
слушать его курс экспериментальной физики, который будет сопровождаться
опытами. Вольф просил Корфа поскорее решить вопрос об изучении русскими
студентами естественной истории.
В тот же
день, 4 сентября, подтверждая
сообщение Вольфа об успешных занятиях немецким языком и рисованием, Ломоносов
направил Корфу письмо на немецком языке как первый опыт познаний моих в
немецком языке. К письму был прело