родства Петербургской академии,
овладел французским языком. И как свидетельство своих успехов в изучении
языков и совершенствовании русской литературной речи он направил в Академию
перевод весьма популярной тогда в Западной Европе французской оды Ф. Фенелона,
экземпляр которой приобрел в 1738 г. Тогда же он законспектировал Трактат о
возвышенном греческого философа Дионисия Логина во французском переводе
Н. Бухало.
При переводе оды Ф. Фенелона Ломоносов сумел проявить то качество, которое
стало впоследствии столь характерно для него как переводчика: точность перевода
при сохранении всех образов подлинника и безупречного строя мыслей
автора. Несмотря
на заметное влияние теоретических взглядов, изложенных Тредиаковским в
трактате Новый и краткий способ к сложению российских стихов следование
ритмическим особенностям и синтаксическим инверсиям. Ломоносов в своем переводе
позволил некоторые отступления от поэтики Тредиаковского от основ силлабического
стихосложения. Но окончательный отход завершился год спустя когда он написал
знаменитое Письмо
о правилах российского стихотворства и Оду на взятие Хотина.
В Марбурге
Ломоносов
познакомился со многими преподавателями университета, имел о них свое мнение и
впоследствии интересовался научной и педагогической деятельностью некоторых из
них. Так, в 1754 г. , когда встал вопрос о замещении в Петербургской
академии вакантной должности профессора по кафедре экспериментальной
физики, Ломоносов
предложил хорошо известного ему еще со студенческих времен марбургского
профессора И. К. Шпангенберга и не поддержал другого кандидата на это
место Г.
Ф. Бермана, профессора Виттенбергского университета, с которым он был тоже
знаком в студенческие годы в Германии. По этому поводу Ломоносов писал в мае
1754 г. : Профессор Шпангенберг в Марбурге читал уже лет восемь лекции во всей
философии и математике и столько ж, как Вольф, имел слушателей, а Берман
тогда ходил сам к Вулфу на лекции. Я его довольно знаю: с год времени за одним
столом был у
Вулфа и
учился v него немецкому языку и математики. Бермана превосходит
Шпангенберг несравненно- студентом будучи много лет читал лекции другим
студентам с великою похвалою и ныне профессором тринадцать лет в том
упражняется Правда что в Академии надобен человек который изобретать умеет но
еще больше надобен кто учитГмастер Обои достоинства в профессоре Шпангенберг
несомнительные
О новых изобретениях не было ему времени дума клятого что должен читать много
лекций Впрочем физическиеиэлектрические мобливо опыты делает он часто в
Кассиле