В первой надписи тема
божественности Петра получила
окончательное идейное и словесное выражение в печатном тексте издания 1751
г. в
рукописи самая ответственная строка ее звучала еще чуть-чуть иронически, без
должного пафоса:
Рукопись
И, словом, се есть
Петр, отечества
отец. Домашнее
божество
Россия почитает, И столько алтарей пред зраком сим пылает, Сколь много есть
ему обязанных сердец.
Издание
1751 г
И, словом, се есть
Петр, отечества
отец. Земное
божество
Россия почитает, И столько алтарей пред зраком сим пылает, Коль много есть
ему обязанных сердец.
Замена домашнего божества, т. е. чего-то
условно-литературного, напоминающего о ларах и пенатах античной поэзии, земным
божеством, кроме того, что устраняла
логическое несоответствие зачем всей России почитать домашнее
божество, сообщала
самой мысли иную, величественную масштабность. И здесь, как в оде 1743 г.
, решающее
уточнение было внесено в корректуре.
Четвертая надпись как бы
поясняет смысл предпринятого поэтом возвеличения Петра I. Тут надо было
считаться с возможною критикою со стороны церковных ортодоксов, которым не
могло понравиться свободное обращение Ломоносова с самою темою божественности
человека.
Ломоносов принял
все
необходимые предосторожности: у него в оде богом Петра называют Минерва и Марс,
языческие божества и, по их словам, Петр находится выше звезд, среди героев
истории и мифологии. Символический и гиперболический характер уподобления
Петра богу подчеркнут тем, что оно исходит не прямо от поэта, дается не в
авторской речи, а в реплике персонажей, да еще мифологических, чем еще более
подчеркнута литературность этой гиперболы. 70
В
четвертой надписи к статуе
Петра I Ломоносов разъясняет читателям своего сборника, как им следует
понимать поэтический апофеоз Петра-бога:
Изваянным
образам, что в
древни времена Героям ставили за славные походы, Невежеством веков честь
божески
дана, И чтили жертвой их последовавши роды, Что вера правая творить всегда
претит.
Но вам простительно, о поздые потомки, Когда, услышав вы дела Петровы
громки, Поставите алтарь пред сей геройской вид; Мы вас давно своим примером
оправдали: Чудясь делам его, превысим смертных сил, Не верили, что он един
от смертных был, Но в жизнь его уже за бога почитали.
Уподобив героя русской истории
и создателя, творца новой России богу, Ломоносов установил для своей поэзии
идеальную норму высокого, которой он подчинил и конкретные политические оценки
в своих одах и собственно литературную сторону, решение проблем поэтического
стиля.
Но и Петр и бог в системе и
координации образов Ломоносовской поэзии не оставались неизменными. Эволюция
этих образов в их соотнесенности помогает понять идейное развитие Ломоносовской
поэзии высокого.
Вслед за Собранием сочинений
1751 г. , где поэтический апофеоз Петра достигает наивысшей степени, возникает
продолжительная пауза в развитии петровской темы в поэзии Ломоносова.
24 Вновь тема
Петра возникает в одах Ломоносова конца 1750-х начала 1760-х годов сначала в
связи с Семилетней войной, а затем как отклик на перемены на российском
престоле.