В поздних одах Ломоносова
тематическое единство осуществляется еще более сложным образом. Основная тема
как будто уступает на время место другой, чтобы, соединившись с ней, снова
двигаться вперед, но уже в новом качестве, обогащено.
Очень интересна и показательна
как пример сложного ведения основной темы Ода, в которой ее величеству
благодарение от сочинителя приносится за оказанную ему высочайшую милость в
Сорском
селе, августа 27 дня 1750 года, напечатанная отдельным изданием в мае 1751 г.
Всего в этой оде 23 строфы, что соответствует среднему объему Ломоносовских
од. Внутри оды намечается четкое деление на три части. Первая из них строфы 13
это обращение, разговор поэта с самим собой и с музой, формулировка задания
ей и тем самым определение тематического строя всей оды. Вторая часть строфы
414
монолог нимфы реки Славины, в котором восторженно описываются красоты дворцов
и парков царской резиденции. В третьей и заключительной части оды строфы 1523
снова берет слово поэт, сам Ломоносов излагает свой взгляд на развитие наук и
просвещения в России. Можно сказать, что вторая часть оды посвящена
красоте, третья
пользе, а первая, вступительная, дает как бы сжатое изложение всего
содержания оды:
Какую радость
ощущаю Куда я
ныне восхищен
Небесна
пищу я вкушаю, На верх Олимпа вознесен
Здесь употребленное
в прямом, предметном
своем значении восхищен из второй строки поднят, вознесен в четвертой
раскрывается метафорически: подъем, вознесение оказывается лишь
иносказательным,
переносным обозначением состояния поэтического наития, вдохновения и особой
сосредоточенности. Вкушение небесной пищи, как и вознесение на Олимп
перифрастические
первое и
122
метафорически
второе
обозначают одно и то же приобщение поэта к миру божественного величия и
красоты, к сфере действия высокой поэзии.
Следующие шесть строк первой
строфы и вся вторая строфа как бы напоминают читателю или слушателю об адресате
оды императрице Елизавете Петровне, при этом самая последовательность
изложения
сначала говорится о радости и восторге поэта, а затем о щедротах царицы к
поэту создает впечатление, что именно эти щедроты, монаршая милость и
являются причиной его поэта радостно-взволнованного состояния:
Божественно лице
сияет Ко мне и сердце озаряет Блистающим лучам щедрот
Божественно лице здесь
употреблено, конечно, не в прямом, конкретном своем значении; Ломоносов не
объявляет Елизавету богиней ни в собственном смысле этого слова, ни в том
значении, в котором он приравнивал к богу Петра Великого. Божественно
обозначает в данном контексте одновременно и величие, великолепие царской
власти, и красоту, воплощением которых оказывается Елизавета
Петровна. Божественно
лице сияет и красотой и добротой, проникающими озаряющими лучам в сердце поэта.
Красота хозяйки Сурского села
соответствует и великолепие царской резиденции, ее парков и лесов:
Коль нежно
Флоры здесь
богатство Коль сродно воздуха приятство Богине красных сих высот
