Пред
солнцем, на земли
светящим, Что нам, в печальной тьме сидящим, Проливши свет, отгнило страх;
На день
восшествия на престол Елизаветы
Петровны, 1746 г.
Сияй, о новый
год, прекрасно, Сквозь густоту печальных туч;
Ода на новый 1762 г.
тишина мягкая:
Дабы военная
труба Унылых к
бодрости будила, Чтоб в недрах мягкой тишины Не зацвели водам равны;
Ода 1761 г.
тень прохладная и пустая:
Коль многим
смертным неизвестны
Творит натура
чудеса,
Где густостью
животным тесны
Стоят глубокие
леса,
Где в роскоши
прохладных теней
Ода 1747 г.
Он
утро, вечер, нощь и день
Во тщетных промыслах проводит; И так вся жизнь его проходит, Подобно как
пустая тень.
Переложение псалма 143
В последнем из привлеченных
здесь примеров сочетание тень пустая можно сравнить с теми решениями, которые
предложили
Сумароков и Тредиаковский, перекладывая в русские стихи одновременно с
Ломоносовым псалом 143, откуда это выражение взято. Оба соперника Ломоносова
избегают метафор и эмоционально-психологических эпитетов: они не соответствуют
их стилистическим принципам, их эстетике в целом. В тексте псалма сказано:
Человек
суете уподобился, дине его, яко сень, приходят. Сумароков так переложил эту
строку:
Его
весь век как тень приходит: Все дни его есть суета.
Он сохранил сравнение
библейского текста, переводя его на русский язык. Тредиаковский умножил и
распространил
190
эту строку
псалма за счет библейских же по стилю образов:
Ах и весь род
смертных нас, Гниль
и прах есть пред тобою; Жизнь его тень с суетою, Дни и сто лет токмо час.
Только Ломоносов заменил
сравнение эпитетом-метафорой пустая тень, Ш. привнеся, таким
образом, момент
эмоционально-субъективный, у Сумарокова, например, в данном переложении
совершенно отсутствующий.