тические законы утверждают, что
та ж и одна вещь всегда равна сама себе величиною. Противное неправедно и
прекословит
повседневному искусству и здравому человеческому рассуждению. Однако из
произвольного положения и мнения Гассендова и Невтонова конечно сие
следует. Лучи
солнечные возвращаются извнутрь от боку стеклянныя призмы так сильно, что
положенные вещи таково же явственно изображают, как бы кто глядел на самые
вещи прямо. Из сего искусства следует, что все лучи от помянутого боку
отвращаются и едва малое число их сквозь проходит. С другой стороны, сквозь
тот же бок толь явственно предлежащие вещи видеть можно, как бы они
беспосредственно зрению предлежали. Из чего также неспоримо следует, что все
лучи солнечные сквозь оный бок проходят и едва малое оных число
отвращается. Не
явствует ли здесь, что из помянутого мнения следует? Столько ж лучей от оной
поверхности отвращается, сколько на нее падает, и столько ж сквозь проходит,
то есть лучей солнечных материя будет самой себя вдвое больше. Ныне должно
одного из двух держаться и утверждать, что мнение о простертии лучей текущим
движением эфирной материи есть ложно или, что оно право, и купно верить, что
одна и та же самая вещь в то же время самой себя больше.
Рассмотрев
невозможность сего
движения эфирной материи, обратимся ко второму, то есть коловратному
движению, и посмотрим, может ли оно быть причиною света.
Доказано мною в Рассуждении о причине
теплоты и стужи, 3
что теплота происходит от коловратного движения частиц, самые тела
составляющих. На что хотя бывших возражений несправедливость ясно
показана, однако
не должно преминуть, чтобы вкратце оное еще не утвердить новыми доводами из
самого искусства.
Железо, когда
куют, нагревается,
собственная его материя плотнее сжимается, посторонняя вон выходит, ясно
доказывая, что внешняя материя, умаляясь, не прохла