В минеральном владычестве
натуры, имев большее обращение через химию, мог бы я представить примеров
великое множество, которыми утвердить справедливость сего моего
мнения, изъясняя
разные в горных вещах и в химических действиях цветов свойства и
явления. Однако
все в нынешнее мое слово вмещены быть не могут. Для того малую часть оных
представлю.
Вода и чистые
земли и камни не
имеют никакого иного цвету, кроме белого, то есть все три рода эфиров
отвращают,
не отняв коловратного их движения. Сие сходствует с вышепоказанным, что они
с эфиром имеют мало совмещения. Напротив того, черные тела всегда бывают из
многих разных материй смешаны, и с эфирами всех родов будучи
совместны, коловратное
их движение препятствуют, без которого не может в оке изображено быть
чувствие какого-нибудь цвета.
Не могу умолчать
здесь о
противном повседневному искусству мнении тех, которые, полагая простертие
света в течении эфира, черность производят от множества скважин, которые они
черным телам приписывают, и утверждают, что свет, вшед в
оные, исчезает. По
сему их мнению, чем какое тело больше скважин имеет, тем чернее, чем меньше,
тем белее быть должно. Посему белый мел плотнее должен быть черного мрамора,
краски—темнее тертые, нежели нетертые, чему все противное в натуре находим.
Не сходственное с сим, а
вышепоказанной моей системе соответствующее явление показывает делание чернила.
Составляющие его материи когда еще в разделении частицы их свободно в воде
движутся коловратным движением, эфирных шаричков почти нимало не воспящают, и
для того цвет их знатной черности не имеет. Но когда вместе слиты соединятся
в едино смешение частицы, тогда смешанные будут крупны и к коловратному
движению мало удобны; тогда все три рода эфира в коловратном движении
воспящаются,
