в рассуждении
неподвижных звезд.
При нарочито ясном лунном сиянии хвост кометы очень явственно видеть можно
было. Он простирался в длину на 11 градусов и был внизу, у головы, , очень
светел, а вверху, где он распространялся, имел слабейшее сияние. Он не
протягался больше по прямой линей, но казался крив так, что его выпуклистая
сторона обращена была к северному полюсу. Мы присовокупили вид хвоста на
таблице [рис. 1, центральная фигура], которую искусный живописец, сколько
просто глазами видеть можно было, с надлежащею переменою света нарисовал и в
хвосте и около его находящиеся звезды назначил, которые он хорошим своим
зрением при нарочито светлой заре и лунном сиянии усмотреть мог, хотя
мы, кроме
звезды Маркаба, ни одной увидеть не могли.
15 февраля, поутру, несколько минут
после пяти часов
часть неба с восточной части горизонта после бывшей по сие время сумрачной
погоды прочистилась. Тогда смотрели мы там кометы; и хотя головы ее за
строением нельзя было видеть, однако усмотрели мы великую часть ее
хвоста, который
от востока к северу очень косо над горизонтом поднялся и искривился так, что
выпуклистая сторона обращена была к зениту. И как небесные тела, когда на
горизонте стоят, кажутся очень велики, подобным образом показался и сей хвост
чрезвычайно широк, внизу почти в полторы Луны шириною, когда на оную над
горизонтом вышиною около 30 градусов смотрим. Вверху хвост распространялся еще
шире. Он казался цвету рудожелтого, как обыкновенно небесные тела на
горизонте являются, и был внизу очень светел, а вверху беловат и не столь
светел. Сие явление казалось равно так натурально, как бы некоторая огненная
стена в городе далече горела и будто бы полуденный ветр желтый красноватый дым
прочь сносил. Мы при том в сомнение приходили, не подлинно ли то в самой вещи
находилось, а особливо для того что казалось, будто бы больше огня на
городском строении появлялось, ибо от часу светлейшая часть хвоста И3"за
дворов выходила. Напоследи
появилась голова.