Хотя по смерти мне
соединен
бежаньем
Со света, что с
тобой однем
мне мог быть мил.
1385 Раскаешься уже, родитель мой, но
позно! Ах, позно будешь ты над мертвою рыдать, Что принуждение твое могло мне
грозно Надежду и живот во младости отнять! А ты почувствуешь, Мамай
бесчеловечный,
1390 Который отнял
нынь две жизни у
меня,
Почувствуешь ты
казнь и страхи
бесконечны, Как наша пред тебя приступит тень, стеня. Селимов будет дух и
мой тебе мечтаться И лица бледныя, и кровь везде казать.
1395 Из степи будешь в степь от
страху укрываться, Но места не найдешь, гдеб муки избежать, Пока, не видя
ты своим мученьям краю, Погибнешь в горести, прокляв последний час. Сего, о
небеса, тиранну я желаю
1400 И в жертву приношу последний с
кровью глас! Уже мне вечность вход к блаженству отверзает, И смерть зовет меня
к спокойству от трудов! Героев светлый лик —Нарсима там встречает. А ты, мой
дух, к нему ещели не готов?
, 405 Ты к делу
славному на что ослабеваешь?
Что должно
потерять, то должно
презирать. Зачем, рука моя, конца не ускоряешь? Мне легче смерть сама, как
смерти ожидать. Я смертью лишь могла, Селим, тебя лишиться,
ню Когдаб наш век продлить
изволилось судьбе, Но ныне не хочу и в смерти разлучиться: Ты умер для меня —
я следую тебе!
(Хочет
заколоться. )
