Им оны времена не
будут в век
забвенны, Как пали их отцы, для злата побиенны. О коль ужасно зло! На то ли
человек В незнаемых морях имел опасный бег,
155 На то ли, разрушив естественны
пределы, На утлом дереве обшол кругом свет целый, За тем ли он сошел на
красны берега, Чтоб там себя явить свирепаго врага? По тягостном
труде, снесенном
на пучине,
160 Где предал он себя на произвол
судьбине, Едва на твердый путь от бурь избыть успел, Военной бурей он
внезапно зашумел. Уже горят Царей там древния жилища, Венцы врагам корысть и
плоть их вранам пища!
165 И кости предков
их из золотых
гробов
Чрез стены падают
к смердящим
трупам в ров! С перстнями руки прочь и головы с убранством Секут несытые и
златом, и тиранством. Иных, свирепствуя, в средину гонят гор
170 Драгой металл изрыть из
преглубоких нор. Смятение и страх, оковы, глад и раны, Что наложили им в
работе их тиранны, Препятствовали им подземну хлябь крепить, Чтоб тягота над
ней могла недвижна быть.
175 Обрушилась гора: лежат в ней
погребенны Бесчастные или по истинне блаженны, Что вдруг избегли все
бесчеловечных рук, Работы тяжкия, ругательства и мук!8
Оставив Кастиллан невинность
так попранну 180
С
богатством в отчество спешит по Океану, Надеясь оным всю Европу вдруг
купить. Но
златом волн морских не можно утолить. Подобный их сердцам Борей, подняв
пучину, Навел их животу и варварству кончину:
