ей: с большую
лошадь, копыта
коровьи, коленки лошадиные. Рассмотрев диковинное существо, Филатьева
осмелела и спросила, как его зовут. Сопровождавший ее лакей не знал и побежал
спросить царицу, а вернувшись, сообщил: Изволила государыня сказать, эту
птицу зовут строкофамил, она-де яйца те несет, что в церквах по паникадилам
привешивали. Удостоенная таких милостей, Филатьева отбыла восвояси.
При дворе состоял огромный
штат сиделыциц и приживалок, арапок, калмычек, монашенок, карликов и уродов,
вступавших между собой в споры и драки из-за мелких подачек царицы, которую
очень потешало, когда при ней отчаянно ругались или пускали в ход ногти и зубы.
Среди этих лизоблюдов подвизались князья Голицын, Волконский, Апраксин. .
. Когда
Анна Иоанновна слушала обедню в придворной церкви, сиятельные шуты сидели на
лукошках в той комнате, через которую должна была проследовать царица, и
громко кудахтали, изображая наседок.
Времена
бироновщины были
неблагоприятны для развития русской культуры, хотя, разумеется, не могли
остановить ее рост. Страна наводнялась иностранцами.
Иностранцы, нахлынувшие в
Россию, представляли собой пеструю смесь людей различных
национальностей, различных
профессий и общественного положения, движимых разнообразными, нередко
противоположными
интересами и стремлениями. Среди НИХ были и несомненно полезные люди, нашедшие
в России
свою вторую родину. Особенно ЭТО относилось к тем из них, которые прибыли в
Россию по
приглашению Петра Великого. Петр смотрел на приглашение иноземцев, обладающих
специальными познаниями. как на одно из средств для ускорения развития страны,
одновременно принимая решительные меры для подготовки отечественных
специалистов.
При Бирюке и Остермане тесно
сплоченную прослойку при дворе составили остзейские бароны, находившиеся между
собой в родстве, свойстве и кумовстве и обладавшие прочной экономической
