ми
с самим источником своего
движения. Но, как и в других областях естествознания физике и
химии, Ломоносов
выходит за пределы механических представлений о природе и обнаруживает
необычную для своего времени глубину и прозорливость. Он угадывает связь между
световыми и электрическими явлениями и пытается ее постичь в явлениях живой
природы,
приходит к мысли о превращении света в электричество, а электричества в
механическое движение.
В Слове о
явлениях воздушных
Ломоносов указывает на подсолнечники, которые, как утверждали еще
древние, последуют
течению солнца.
Ломоносов
полагает, что здесь
происходит то же самое, что случается тонким нитям к Электрической махине
привешенным, которые возбуждены Электрическою силою одна от другой расшибаются,
то есть сравнивает утреннее раскрытие листьев с отталкиванием заряженных
листочков электроскопа. Далее Ломоносов обращает внимание на мимозу, или
сенси-тиву,
чувствительное растение, которое показывает перемены не только при восходе и
заходе солнца, но и приходит в движение от прикосновения руки опуская и
стягивая листы, чем намекает, что приложением перста Электрическая сила у
него отнимается.
Мысль о поведении
чувствительных
трав настолько занимала Ломоносова, что даже в составленный им проект
иллюминации для одного из придворных празднеств в ноябре 1752 года он включает
описание роскошного сада, в котором:
Когда ночная
тьма скрывает
горизонт, Скрываются поля, брега и пинт, Чувствительны цветы во тьме себя
сжимают, От хлада кроются и солнца ожидают. Но только лишь оно в луга свой
луч прольет, Открывшись в теплоте сияет каждый цвет, Богатства красоты пред
оным отверзают И свой приятный дух как жертву изливают.
Действие электричества в
растениях подчинено, как полагает Ломоносов, тем же общим законам, что