зиранием действительного статского
советника Теплова.
Ломоносов
раскрывает всю
бессмыслицу высочайшей затеи: Продуктов Российских найдется по малой мере до
трех сот; следовательно для четырех частей великороссийской, малороссийской и
двух сибирских, будет карт до 1 200, то есть в сорок раз больше изданного
Российского атласа. Карты продуктов, именуемые: хлебная, пенечная, льняная,
табачная; следовательно должны быть карты
чесночная, лапотная, рогожная, мыльная,
кожаная, хомутинная и другие сим подобные, в великом множестве. . . И сколь
приятно смотреть на ту ж карту, несколько сот раз напечатанную, с тою только
отменою, что на одной написано: конопляное масло, на другой сальные свечи, на
третьей смолчуг1 и так далее. Карты должны были носить
схематический характер, на них предполагалось обозначить одни только
моря, большие
Озеры и реки, по которым есть судовой ход. Такие то пустыни печатать толь
много раз, насмешливо восклицает Ломоносов, возмущенный всем этим
величественным
вздором. По сему расположению ни самому, мню, миру вместите пишемых
книг. Аминь,
заключает он свои замечания. Больной, усталый, надломленный, Ломоносов не
сдается. Он умеет
в век
лести говорить и держать себя смело и независимо.
1
Смолчу самая густая смола словарь Даля.
Бумажному
великолепию измышленных карт он противопоставлял скромную и кропотливую работу
по обработке анкетных и статистических данных, прибывающих в Географический
департамент. И как бы в обход высочайшего повеления или для того, чтобы внести
в него здравый смысл, Ломоносов в июле 1763 года предлагает свой проект:
вместо парадных томов бесконечного атласа ДОВОЛЬНО будет двух карт Российской и
сибирской, а
все остальное содержаться будет в одной книге алфавитном экономическом
лексиконе
российских продуктов производимых натурою то есть сельским хозяйством
