всеми силами стараться будут
заслужить себе похвалу у читателей. Они же притом и другим любителям
Наук, которые
пожелают труды свои показать свету, представляют место в сих Сочинениях.
Далее Миллер характеризует содержание и направление журнала.
При этой необходимо обратить внимание на те отделы
журналаэкономия, купечество,
рудокопные дела, мануфактуры, механические рукоделия и т. д. которые
находились в полном согласии с гдуваловско-воронцовской программой.
При таком учреждении, каково
сие, мы себе точных пределов не предписываем; но надлежит, смотря по различию
читателей, всегда
переменять материи, дабы всякой, по своей склонности и охоте, мог чем нибудь
пользоваться. И так
предлагаемы будут здесь всякие сочинения, какие только обществу полезны быть
могут, а именно: не одни только
рассуждения о собственно так называемых Науках, но и такие, которые в
Экономии, в Купечестве, в Рудокопных делах, в Мануфактурах, в Механических
рукоделиях, в
Архитектуре, в Музыке,
в Живописном и Резном художествах, и в прочих, какое ни есть новое
изобретение показывают, или к поправлению чего нибудь повод подать могут.
Касаясь формы изложения статей
в журнале, Миллер прибавлял:
Одни токмо те сочинения
выключены от нашего намерения, кои ради глубокого их смысла не всем ясны и
вразумительны бывают: ибо мы за правило себе приняли, писать
таким образом, чтоб всякой, какого бы кто звания или понятия ни был, мог
разуметь предлагаемые материи.
Как известно, Миллер был очень
хорошо осведомлен о состоянии тогдашней русской литературы. За полемикой
начала 1750-х гг. он следил внимательно и, вероятно, непосредственно. Во
всяком случае, в одном из его знаменитых портфелей, находящемся в Московском
государственном архиве феодально-крепостной эпохи и известном под шифром
портфель Лаз
414, сохранился целый ряд полемических документов того времена, в
частности, например,
пародическая афиша Тамирыв. Вероятно, в связи с этими сведениями о полемике
между Ломоносовым и Елагиным
и прочими современными писателями,
Миллер писал:
. . . Для сохранения благопристойности и
для отвращения всяких противных следствий, вноситься не будут сюда никакие
явные споры, ли чувствительные
возражения на
сочинения других, ниже иное что с обидою написанное против
кого бы то ни было.
Впрочем, академическое издание
допускало различие взглядов на отдельные вопросы:
