Деизм, по словам Маркса, это
одна из буржуазных разновидностей христианства. Для Ломоносова, в
мировоззрении которого было не мало элементов буржуазности, не было невозможно
воспринять и деизм, как часть западного философско-религиозного движения
современной ему эпохи. Классово-ограниченное мировоззрение Ломоносова не
позволило ему правильно осмыслить его собственные великие
открытия, представляющие
этапы в развитии философского материализма, например, закон о сохранении
вещества веса и количества движения, сформулированный им за ДО лет до
вторичного открытия этого закона французом Лавуазье 1789. Классовая
ограниченность и политическая обстановка препятствовали Ломоносову более
откровенно и ясно изложить его философские воззрения. Но и тот
материал, который
сохранился, говорит о деизме Ломоносова. Для Ломоносова, при всех его
обращениях к арсеналу библейской поэзии, бог и натура, божество и естество
рав-нозначущи.
Всматриваясь в звездное небо, Ломоносов
говорит в Вечернем размышлении о божием величестве при случае великого
северного сияния:
Уста премудрых нам гласят: Там
разных множество светов, Несчетны солнца там горят, Народы там и круг веков:
Для обшей славы
божества Там также сила естества.
Приводя это мнение премудрых, хотя
и сильно расходящееся с церковно-птоломеевской геоцентрической
системой, Ломоносов
как будто согласен с ним. Однако, появление на небе северного сияния
заставляет его усомниться:
Но гдеж, натура, твой закон С
полночных стран встает заря
Дальнейшие стихи этого Размышления
напоминают скорей лирику натурфилософов, чем благонамеренного
академика. Обращаясь
к естествоиспытателям, пронзающим своим зраком книгу вечных прав
законов, Ломоносов
говорит:
О вы, которых
быстрый зрак Пронзает книгу вечных прав, Которым малый вещи знак
