любимейших поэтических образов
его это образ радуги, которую, по библейскому преданию, Бог воздвиг на небе
в знак окончания всемирного потопа. Не исключено, что Ломоносов влагал в этот
образ и свой особый смысл: ведь преломление солнечного света в водяных парах
после грозы или бури означало для него гармоническое примирение извечных
противников в его поэтическом мире огня и воды. Светлая и радостная
страна, насквозь
пронизанная солнцем, страна, в которой совершаются только мирные
подвиги, вот
о какой России мечтал Ломоносов:
Царей и царств
земных отрада, Возлюбленная
тишина, Блаженство сел, градов ограда, Коль ты полезна и красна Вокруг тебя
цветы пестреют И классы на полях желтеют; Сокровищ полны корабли Дерзают в
море за тобою; Ты сыплешь щедрою рукою Свое богатство по земли.
Но, кроме покоя и возлюбленной
тишины, по глубокому убеждению Ломоносова, нужен был еще достаточно мудрый и
энергичный государь. Здесь Ломоносов выступал вполне на уровне
социально-политических воззрений своего века. Однако в его концепции
просвещенного
монарха было и нечто свое, продиктованное не только размышлениями над
нравственно-философскими трактатами ученых мужей, в которых излагались
различные теории просвещенного абсолютизма, но и его поморским происхождением,
и его глубокой связью с народными представлениями о добром царе. Как помор
Ломоносов мечтал не только о государе-философе или государе-праведнике, но и о
государе-хозяине, крепком, рачительном, работящем, властном.
Он выдал авансом
много похвал
разным монархам, но никто из них и близко не подходил к его идеалу
просвещенного государя Петру Великому.
Впервые появившись
в Оде на
взятие Хотина, образ Петра присутствует во всех без исключения торжественных и
похвальных одах Ломоносова как до, так и после 1751 года. Присутствует как
напоминание, как образец для подражания, как идеальное совмещение в одной
личности индивидуального и общественного. В оде 1743 года, обращенной к
мрачно знаменитому тезке гениального царя-просветителя, Ломоносов так
формулирует свое отношение к Петру Великому:
Он Бог, он Бог
твой был, Россия.
. .
Черты
его грозного облика проступают даже в Одах духовных:
Склони, Зиждитель, небеса, Коснись
горам, и воздымятся, Да паки па земли явятся Твои ужасны чудеса.
Вот почему третий
раздел
собрания сочинений 1751 года так закономерно и с точки зрения этикета, и с
точки зрения идейного содержания открывается пятью стихотворными
надписями, посвященными
Петру I. Вкупе с упоминаниями Петра в торжественных и похвальных одах эти
произведения представляют собою, по сути дела, стихотворный конспект будущих
программных обращений Ломоносова к образу царя-просветителя Слова похвального
Петру Великому 1755 и поэмы Петр Великий 1756-1761.
