Се хвощет
лира восхищена
Гласить велики имена.
Теперь же, сказав о древних
стихотворцев обычае, он сразу дает понять, какие велики имена, подобные богам
и героям древности, он намерен возгласить: Приступая к предложению
материи, которая
не токмо сама собою многотрудна и несчетными преткновениями привязана, но сверь
того скоропостижным поражением трудолюбивого рачений наших сообщника много
прежнего ужаснее казаться может к очищению оного мрака, который, как
думаю, смертным
сим роком внесен в мысли ваши, большую плодовитость остроумия, тончайшее
проницание рассуждения, изобильнейшее богатство слова иметь я должен, нежели
вы от меня чаять можете. Итак, дабы слову моему приобретена была важность и
сила и взошло бы любезное сияние к изведению из помрачения прежнего достоинства
предлагаемой вещи, употреблю имя героя, которого едино воспоминание во всех
народах и языках внимание и благоговение возбуждает.
Имя погибшего
ученого
упоминается рядом с именем императора. Рахман был одним из тех, на кого
возлагал надежды Петр, который является примером для всех сидящих в зале
независимо от того, высокую ли, низкую ли ступеньку в государственной
иерархии они занимают. Примером самозабвенной преданности к наукам и
невиданной дотоле щедрости к ним: Было ли где великолепное узорочных вещей
собрание, или изобильная библиотека, или почтенных художеств
произведение, которых
бы он не видел, и всего взору своего достойного не выспросил и не
высмотрел. Были
ли тогда человек, учения славою знатный, которого бы великий сея гость не
посетил и, насладись его ученым разговором, благодеянием не украсил. Коль
великие употребил иждивения на приобретение вещей драгоценных, многообразною
натуры и художества хитростью произведенных, которые к распространению наук в
отечестве удобны быть казались Какие обещал воздаяния, ежели кто великое что
или новое в исследовании натуры либо искусства знание за собою сказывал или
изобрести обещался
Публика уже начинает понимать, что
людей, подобных Рахману
и самому Ломоносову, такие люди, как Петр, оценивают иначе, чем ей казалось
в ее суеверном страхе. В те сферы, в которые всех сейчас уносит
Ломоносов, Шумахерам
и Таубертам нет доступа. Испытание натуры не досужее развлечение досужих
людей, но часть государственной политики, освященной великим именем, залог
культурного и политического престижа России в Европе. А вы создаете
препятствия наукам одно другого несноснее, и, присвоив себе
щедроты, предназначенные
тем же наукам, доходите до самого подлого, что может только представить себе
человек, обираете сирот погибшего героя. Прочь Прочь, рабы душою и
непосвященные Комарники и лукавцы Прочь, ханжи и клеанты Свершается Великое
дело. . . Да умолкнут людское суеверие, страхи и всякая низость Здесь
провозглашается вечная слава Героям, чьи великие души сгорают на чистом огне
Любви к Истине:
. . . Когда
употребление наук
не токмо в добром управлении государства, но и в обновлении, по примеру Петра
Великого, весьма пространно, того ради истинным сим доказательством уверенным
нам быть должно, что оных людей, которые бедственными трудами или паче
исполинскою смелости тайны естественные испытать тщатся, не надлежит почитать
предерзкими,
но мужественными и великодушными, ниже оставлять исследования натуры, хотя
они скоропостижным роком живота лишились. Не устрашил ученых людей Плиний, в
горячем пепле огнедышащего Везувия погребенный, ниже отвратил пути их от
шумящей внутренним огнем крутости. Смотрят по вся дни любопытные очи в
глубокую и яд отрывающую пропасть. Итак, не думаю, чтобы внезапным
поражением нашего Рахмана натуру испытующие умы устрашились и электрической
силы в воздухе законы изведывать перестали; но паче уповаю, что все свое
рачение на то положат, с пристойною осторожностью, дабы открылось, коим
образом здравие человеческое от оных
