касательно северных сияний, выдержавшие
проверку временем, характеризуют самого Ломоносова, а его заблуждения уровень
научных представлений эпохи.
То же самое можно сказать по поводу
заключительной
части Ломоносовского Слова, посвященной кометам. В ту пору существовало три
авторитетных мнения, объяснявших наличие у комет хвостов. Почти за полтора
века до Ломоносова Иоганн Кеплер 1571-1630 выдвинул гипотезу, согласно которой
хвост это струя кометного вещества, выталкиваемая из тела кометы солнечными
лучами. Позже польский астроном Ян Гевелий 1611-1687 попытался объяснить
наличие хвостов законами оптики: солнечные лучи, пронизав комету, расходятся
от нее пучком, в котором светятся частицы пыли, движущиеся в мировом
пространстве. Наконец, последняя теория кометных хвостов, поддержанная
большинством тогдашних ученых, принадлежала Ньютону: под воздействием
солнечных лучей из атмосферы кометы вытягивается светящийся газовый шлейф.
Первым серьезным
подступом
Ломоносова к изучению комет следует назвать его работу над переводом Описания
кометы, которая видима была 1744 года, составленного на немецком языке
профессором астрономии Петербургской Академии наук Готфридом Гейнзиусом 1709-
1769.
В этом Описании были изложены результаты авторских наблюдений за кометой
необычной яркости, появившейся над Петербургом в начале января 1744 года и
взбудоражившей население столицы суеверными предчувствиями касательно будущего.
С этого момента Ломоносов и как ученый и как просветитель уже не выпускал
проблему комет, их физической природы из поля зрения, пока наконец спустя
десять лет не пришел к своим выводам и не изложил их в Слове о явлениях
воздушных.
Ломоносов выступил
против
кометной теории Ньютона, заявив: . . . бледного сияния и хвостов причина
недовольно еще изведана, которую я без сомнения в электрической силе
полагаю. Оговорка,
сделанная Ломоносовым при этом, характерна: Правда, что сему противно
остроумного Нектона рассуждение, который хвосты комет почел за пары, из них
исходящие и солнечными лучами освещенные; однако ежели б в его время из
открытия электрической силы воссиял такой, как ныне, свет в физике, то
уповаю, что бы он прежде всего то же имел мнение, которое ныне я доказать
стараюсь. То есть Ломоносов считает себя продолжателем идей Ньютона несмотря
на опровержение его, в большей мере, чем выступившие в защиту великого
англичанина Ломоносовские оппоненты на предварительном обсуждении Слова о
явлениях воздушных Гиршов, Попов и Браун. Замечательно, что Эйлер в
негативной части рассуждений Ломоносова был совершенно с ним согласен, о чем и
сообщил ему в письме от 30 марта 1754 года: Не знаю, видели ли Вы, что я
писал интересного по поводу кометных хвостов, в которых я отрицаю всякое
наличие пара.
В природе комет и
сейчас не
все ясно до конца. Тем ценнее те выводы Ломоносова, которые спустя более двух
веков начинают получать неожиданные и замечательные подтверждения. Утверждая
исключительно электрическую природу свечения хвоста кометы, Ломоносов говорил:
. . . хвосты комет здесь почитаются за одно с северным сиянием, которое при
нашей земле бывает, и только одною величиною разнятся. Подлинно, что, кроме
доказательств предложенной теории, сии два явления удивительные сходства в
знатнейших обстоятельствах имеют, так что их согласие вместо сильного довода
служить может. Ибо, что до положения надлежит, обои показывается на стороне,
от солнца отвращенной. Только во второй половине XX века стало ясно, как
далеко смотрел Ломоносов. Исследования, проведенные искусственными спутниками
Земли, показали, что земной хвост простирается на расстоянии более чем 100
тыс. км и заполняет пространство внутри эллиптического параболоида с осью
симметрии, расположенной в плоскости эклиптики. И хотя Ломоносов настаивал
только на электрической природе и земного и кометных хвостов само направление
его мысли которая основывалась на правильно поставленном методе было
безошибочным. Оно не противоречит тем научным данным, которые накоплены ныне
специалистами одно из фундаментальных современных понятий в физике Земли и
ближнего космоса магнитосфера трактуется в образах, не противоречащих
Ломоносовским:
как
