Но, несмотря на удручающее
нежелание царицы считаться с его мнением, несмотря на сопротивление сословных
братьев, упорно не хотевших перевоспитываться по его советам, Сумароков
продолжал борьбу за свои идеалы с нечеловеческим напряжением всех сил
души, благородно
отвергая всякий компромисс, всякую возможность хотя бы для себя поступиться
этими идеалами. Он боролся, как трагический герой классицистской пьесы, а в
глазах окружения выглядел скорее персонажем классицистской же, но комедии. В
полном соответствии с канонами нормативной эстетики среда, к которой он
обращался и во имя интересов которой он выступал, ревизовала
нравственно-философское содержание его литературной и общественной деятельности,
уценила его на несколько порядков и из сферы возвышенной действительности
перевела его в сферу действительности низкой.
Точно так же, как классицистский
герой должен был в
одном и том же доме, на протяжении одних и тех же суток, в общении с одними и
теми же лицами решить роковую проблему, мучительный вопрос, от которого
зависит его жизнь и смерть, Сумароков был приговорен судьбою к отысканию
истины в пределах дворянского горизонта. А вернее он сам обрек себя на это.
Спустя несколько лет после описанной
сцены примирения
в шуваловской гостиной Сумароков в одной из статей дал четкое определение
своего социального кредо, которое во многом помогает уяснить причины его
нравственной катастрофы: Рабам принадлежит раболепная покорность, сынам
отечества попечение о государстве, монарху власть, истине предписание
законов. Вот основание общенародного российского благосостояния.
При всем своем
сострадании к
мужику Они работают, а вы их труд едите, при всей своей взыскательности к
дворянам:
Какое барина
различье с
мужиком И тот, и тот земли одушевленный ком. И если не ясней ум барской
мужиковат.
То я различия не вижу Никанова,
при всей своей
способности
стать выше сословных предрассудков Сумароков женился во второй раз на своей
крепостной, при всем этом он отказывался видеть в подлом народе позитивную
общественную силу. Активность рабов, с его точки зрения, могла быть только
разрушительной: Прервала чернь узы свои: нет монаршей власти; скипетр и законы
бессильны: властвуют и повелевают рабы: сыны отечества молчат и повинуются. Се
мнимое естественное право, что все человека равны
Вот
почему, несмотря на
бесчеловечные насмешки, которым поэт подвергался в домах вельмож, он вновь и
вновь шел туда, вновь и вновь доказывал необходимость просвещения и
нравственного
перерождения дворянства, чтобы подвергаться новым издевательствам, сносить
которые ему становилось все труднее и труднее. . .
Принципиально
противоположный
тип личности воплотился в Ломоносове. Правда, которую он нес, была шире и
сильнее сумароковской. Он и сам, как человек, был шире и сильнее. Это точно
зафиксировано у Пушкина: Ломоносов был иного покроя. С ним шутить было
накладно. Он везде был тот же: в доме, где все его трепетали; во дворце, где
он Дирол за уши пажей; в Академии, где. . . не смели при нем пикнуть.
Ломоносов и в
напудренном
парике оставался помором: человеком гордым, прямодушным и сильным.
4
Поэзия Ломоносова в 1750-е
годы достигает редкой даже для него силы и глубины. Единодушный легион доводов
в пользу собственного понимания Истины, столь впечатляюще и многообразно
заявивший о себе в естественнонаучных работах Ломоносова,
