тем все небо
светлыми полосами
горело. Но как я взглянул на полдень, равную дугу на противной стороне севера
увидел с такою разностию, что на алой верхней полосе розовые столпы
возвышались, которые сперва на востоке, после на западе многочисленнее
были. Вскоре
после того между белою и алою дугою южного сияния небо покрылось траве подобною
зеленью и приятный вид наподобие радуги представлялся; после чего алые столпы
помалу исчезли, дуги еще сияли и неподалеку от зенита белое сияние величиною с
солнце расходящиеся лучи испускало, к которому от летнего запада вставали
столпы и почти оного касались. После сего между лучами оного сияния к западу
алое пятно появилось. Между сим временем осьмь часов било, и небо алыми и
мурового цвету полосами беспорядочной фигуры горело; мурового цвету больше
было, нежели алого. В зените вместо лучи испущающего сияния две дуги
показались, одна другую взаимно пересекающие. Которая вогнутою стороною
стояла на север, имела струи поперечные, к центру склоняющиеся; а та, что
вогнутою стороною обращена была на полдень, имела струи
продольные, параллельные
с перифериею. Обеих концы около пяти градусов от взаимного пресечения и от
зенита Отстояли. Все сии перемены с девятым часом, окончились, и осталось
одно порядочное сияние на севере, каковы здесь часто бывают.
Толкование всех
сих видов
миновать за благо рассуждаю, которые из показанной теории со временем
изъяснить постараюсь. И ради того о цветах токмо упомяну вкратке. Рассуждая
дуги, подобные радуге, удобно бы я поверил, что сии цветы ночного сияния от
преломления лучей происходят, когда бы три обстоятельства всей вероятности не
опровергали. Во-первых, не было тогда такого светила, которого преломленные
лучи могли бы на цветы разделиться. Смешанные столпов и стрел сполохи толь
порядочного явления причиною быть не могут. Второе, алые столпы той ж&
фигуры и в том же движении являются, как белые, посему