препятствий неутомимые
испытатели преодолели и следующих по себе труды облегчили: разгнали мрачные
тучи и в чистое небо далече проникли. Но как чувственное око прямо на солнце
смотреть не может, так и зрение рассуждения притупляется, исследуя причины
происхождения света и разделения его на разные цветы. Что ж нам оставить ли
надежду? Отступить ли от труда? Отдаться ли в отчаяние о успехах? Никак! Разве
явиться желаем нерадивыми и подвига толиких в испытании натуры героев
недостойными? Посмотрим, коль великую громаду материй на сие дело они собрали,
или, как о древних сказывают исполинах, гору великую воздвигли, дерзая
приближиться к источнику толикого сияния, толикого цветов великолепия. Взойдем
на высоту за ними без страха, наступим на сильные их плечи и, поднявшись
выше всякого мрака предупрежденных мыслей, устремим, сколько
возможно, остроумия
и рассуждения очи для испытания причин происхождения света и разделения его на
разные цветы.
В начале сего
предприятия
рассмотрим основание толикия громады, поставленныя от толь многих, то
согласных, то разномысленных строителей; и где оное непорядочно и
нетвердо, потщимся
исправить и укрепить по возможности орудием собственных своих мыслей. Наконец
начнем согра-ждать свою систему.
Цветы происходят от света; для
того должно прежде рассмотреть его причину, натуру и свойства вообще; потом
оных происхождение исследовать. Минув потаенные качества древних, приступаю
ко мнениям времен наших, яснейшими физическими знаниями просвещенных. Из
оных два суть главнейшие: первое — Картезиево, от Гугения подтвержденное и
изъясненное, 1 второе — от Гассенда начавшееся и Невтоно-вым
согласием и истолкованием важность получившее. 2 Разность обоих
мнений состоит в разных движениях. В обоих поставляется
тончайшая, жидкая, отнюд
не осязаемая материя. Но движение от Невтона полагается текущее и от све
