чтобы
ее, „рассмотри и исправя,
при репорте внести в Канцелярию" (Билярский, стр. 88).
Ломоносов, повидимому, сделал
в переводе какие-то исправления, так как перевод снова был передан
Миллеру, который
9 нояГря 1747 г. вернул в Канцелярию „Сибирскую историю вновь
поправленную". Но этот перевод позже был признан неудовлетворительным, и
в июне 1748 г. переводчик В. Лебедев приступил к новому переводу пяти глав
„Сибирской истории". Окончив перевод первой главы, Лебедев представил
его в августе 1748 г. в Канцелярию, которая постановила перевод Лебедева
послать „для освидетельствования" к профессору Ломоносову: „достоин ли
тот перевод отдать для напечатания", с просьбой выполнить поручение „как
наискорее". 12 августа 1748 г. был получен ответ Ломоносова; он
писал, что
присланную ему первую главу „Сибирской истории", переведенную с немецкого
языка В. Лебедевым, он „рассматривал, и помянутая книга явилась напечатания
достойна"; он нашел в книге малые погрешности, „которые больше в чистоте
штиля состоят" и могут быть легко исправлены самим переводчиком. На
основании этого отзыва Ломоносова Канцелярия подтвердила свое постановление 10
августа 1747 г. о печатании „Сибирской истории" на русском
языке. В. Лебедев
перевел также большую часть главы 2 „Сибирской истории", а все остальное
(часть гл. 2, главы 3, 4 и 5) было переведено И. То-лубцовым (перевод его
главы 5
был исправлен К. Ф. Модерахом). Переводы глав 2—5 на
„освидетельствование"
Ломоносову не посылались (Архив АН СССР, ф. 3, оп. 1, № 120, лл. 94—102;
Билярский, стр. 112).
В 1748 г. первые пять глав
„Сибирской истории"
обсуждались в Историческом собрании Академии Наук; при чтении замечаний
профессора
И. Э. Фишера на главу 2 в Собрании был поднят вопрос ■о трактовке Миллером
поведения
Ермака в Сибири. Слова Миллера, что Ермак „грабежу или разбою, чинимого от
людей своих в Сибире, не почитал за прегрешение", вызвали возражения со
стороны Я. Я. Ште-лина, Ф. Г. Штрубе де Пирмон, М. В. Ломоносова и И. А.
Брауна, которые заметили, что „о сем деле должно писать осторожнее и
помянутому
Ермаку в рассуждении 'завоевания Сибири разбойничества не приписывать"
(Протокол Исторического собрания 3 июня 1748 г. Библиографические
записки, 1861,
т. III,
№ 17, стр.
515). В следующем заседании, 6 июня 1748 г. , по требованию Миллера были
собраны голоса членов о том, выключить ли ему все, что он написал о
Ермаке, „ибо
умягчить свои изображения ему никак невозможно".
Ломоносов подал мнение, записанное
секретарем собрания
В. К. Тредиаковским, что „подлинно неизвестно, для себя ли Ермак воевал на
Сибирь, или для всероссийского самодержца, однако сие „правда, что он потом
поклонился ею" русскому царю, „того ради, буде
