настоящим и пристойным
образом,
из коих некоторые внимания достойны. Господин Фишер хотя также подал годные
примечания, однако не столько старался о истинно полезных поправлениях или
прибавлениях, сколько искал при многих пунктах случая, как бы употребить
грубые и язвительные насмешки, из которых несколько здесь для примеру
присовокупляются.
1.
Во-первых,
удивления достойно, что не впал в ум г. Фишеру, как знающему
латынь, Гораций
и другие ученые и знатные люди в Риме, которые были выпущенные на волю из
рабства, когда он толь презренно уволенных помещичьих людей от Гимназии
отвергает; не вспомнил того, что они в Риме не токмо в школах с молодыми
дворянами, но и с их отцами за однем столом сидели, с государями в
увеселениях
имели участие и в знатных делах поверенность. Сих и нынешних примеров, видно,
знать он не хотел. Однако того бы нельзя было ему просмотреть, что в § 4
гимназического регламента написано о службе дворян в армии вместе с крепостными
бывшими людьми. Но, не упоминая при сем пункте о прочих [его пустых и
издевочных излишних окрестностях, не могу преминуть о порицании российских
дворян, которых он в присутственном месте и еще письменно вообще невеждами
или неучью называет, не рассуждая того, сколько попечением Петровым и его
наследников, а особливо ныне российское дворянство приобрело просвещения.
2.
Шестьдесят
гимназистов и тридцать студентов почитает за излишную казне тягость, а паче
всего спрашивает, куда их девать. Его ли о том попечение? Ему велено было
смотреть регламент, а не штат. Его ли дело располагать академическою суммою?
И ему ли спрашивать, куда девать студентов и гимназистов? О том есть кому
иметь и без него попечение. Мы знаем и без него, куда в других государствах
таких людей употребляют и также куда их в России употребить можно. Сие есть
ясное доказательство его невнимания к рассмотрению регламента и что он только
старался всту
