были профессоры
Штруб, Тредьяковский
и Ломоносов, впал Миллер в некоторое нелюбие у г. президента и у Теплова, и
тогда отнято у него ректорство и отдано
Крашенинникову. Сие, чаятельно, воспоследовало
оттого, что он в первом томе «Сибирской истории» положил много мелочных
излишеств и, читая оное, спорил и упрямился, не хотя ничего отменить, со
многими профессорами и с самим асессором Тепловым. Также, вместо самого
общего государственного исторического дела, больше упражнялся в сочинении
родословных таблиц в угождение приватным знатным особам. Сие казалось
Шумахеру во власти опасно, и ради того старался асессору Теплову все об нем
внушать и искал удобного случая. 3
§ 31
Между тем издана во Франции
карта американских морских путешествий Чирикова и Берингова, о чем Академия
немало потревожена, и Миллер должен был делать сему поправление. Около сего
времени перехвачено письмо Делилево к Миллеру об академических обстоятельствах,
в котором найдены презрительные речи для Академии, и для того учреждена по
именному указу в Академической канцелярии следственная комиссия. Ему не велено
выходить из дому, и письма его опечатаны, в коих при разборе найдено нечто
непристойное. Однако по негодованиям и просьбам Миллеровых при дворе приятелей
дело без дальностей оставлено.
§32
После того велено Миллеру для
публичного акта в Академии сочинить речь или диссертацию из российской истории,
к чему он избрал материю, весьма для него трудную, — о имени и начале
российского народа, которая, как только без чтения перед Профессорским
собранием напечатана и в Москву к президенту для апробации
отослана, немедленно
публичный акт
а
удобного случая написано вместо зачеркнутого удобныя прицепки.
