академик Эпинус
(«Русский
биографический словарь», том «Щапов—Юш-невский», стр. 267). Не исключена
возможность, что он воспользовался этим случаем, чтобы откомментировать
соответствующим образом то оскорбительное для Ломоносова умолчание, ради
которого Румовский и вставил, конечно, в свою речь не идущий к делу абзац о
теориях света. Если принять к тому же во внимание, что все это происходило в
то время, когда Ломоносов не успел еще оправиться от чуть не стоившего ему
жизни потрясения, причиненного указом Екатерины II об его отставке (указ был
подписан 2 мая и взят назад 13 мая 1763 г. ; Ломоносов, незадолго до того
заболевший, не появлялся после этого в Академии до 7 августа), то станет
понятна та горечь, с которой он говорит о выходке Румовского.
К § 60. Об
установке большого
астрономического квадранта см. т. IX наст, изд. , документ 250.
К
§ 61. О начале академической
карьеры А. Л. Шлёцера см. т. IX наст, изд. , примечания к документу
268; об
его «Грамматике» и об ее печатании см. там же, документ 277 и примечания к
нему.
К § 62. Об издании
переведенного на русский язык описания Китайского государства и об участии в
этом деле Шлёцера см. т. IX наст, изд. , документ 276 и примечания к нему.
К §§ 63—64. О
привлечении
Шлёцера к работам по русской истории и о выдаче ему на дом рукописей из
Академической библиотеки см. т. IX наст, изд. , документы 272, 273, 275 и
примечания к ним.
К §§ 65—
66. Текст этих
параграфов, где подводятся некоторые итоги изложенному ранее, не требует
пояснений, за исключением только последних строк § 66. Они достойны
серьезного внимания; здесь, и только здесь, названы имена участников той
направленной
против Ломоносова тайной интриги, которая имела задачей «конечное его
опревержение» и привела к неожиданной его отставке весной 1763
г. Тауберт, Миллер
и Эпинус были, как известно, непримиримыми врагами Ломоносова и еще более
ожесточенными врагами передовых, патриотических идей, положенных в основу
всей его организационной деятельности. Что же касается адъюнкта
И. Ф. Трускота,
то он затаил чисто личную злобу против Ломоносова, вероятно, еще с тех пор,
когда более двадцати лет назад, весной 1743 г. , в пору следствия над
Шумахером они повздорили с Ломоносовым в помещении Географического департамента
и когда Ломоносов в пылу перебранки сказал Трускоту, что адъюнктом его
«сделал» Шумахер и что этого звания он, Трускот, недостоин
(Билярский, стр. 28—31).
На отношение Трускота к Ломоносову мог повлиять и эпизод с глобусом для
великого князя Павла (см. документ 460, п. 6; ср. т. IX наст, изд.
, примечания
к документу 168).
К § 67. Говоря о
«поступках» Л.
Л. Блюментроста «при первом основании Академии», Ломоносов имеет в
виду, очевидно,
те его распоряже
