В половине мая из Кабинета
пришло сообщение, что пробы, произведенные в Берг-коллегии и в Монетной
канцелярии, дали иной, чем у Ломоносова, отрицательный результат: серебра в
рудах не оказалось. Обнаружилось вместе с тем, что представившим образцы руд
тобольским купцом И. Зубаревым был совершен подлог: его товарищ Леврин
сознался, что, «купя в Тобольске на рынке изломанный крест и
растопя, показал,
якобы то серебро вышло из оных руд» В связи с этим стоявший во главе Кабинета
бар. И. А. Черкасов (Ломоносов называет его в письме «некоторой знатной
особой») потребовал от Академической канцелярии объяснения, «отчего оная в
пробе неверность и обманство произошло и нет ли в том подобного, как и
вышеписанный Леврин учинил, чьего коварства» (Билярский, стр. 169—170).
Ломоносов узнал
обо всем этом, как
видно из публикуемого письма, задолго до вышеприведенного официального
сообщения Кабинета, в ответ на которое 16 мая 1752 г. подал в Кабинет репорт,
где сообщил, что произвел повторную пробу «самой богатой» руды и серебра в
ней не нашел (Пекарский, II, стр. 491). Чистосердечно признав, таким
образом, свой промах, Ломоносов положил тем самым конец этому делу, которое
дальнейших неприятных для него последствий не имело.
23
Печатается по собственноручному
подлиннику. (ААН, ф. 20,
оп. 3,
№ 56).
Впервые напечатано — Грот, стр. 23
По справедливому
предположению
Я. К. Грота (Грот, стр. 23), в публикуемом письме речь идет о шуточном
послании Вольтера «Au гоі de Prusse» («Прусскому королю»), написанном
в 1751 г. и адресованном Фридриху II. Вольтер жил в то время в Берлине
и, нося
звание камергера прусского двора, исполнял фактически обязанности
литературного редактора французских стихов Фридриха. Нет сомнения, что
именно Фридриха Ломоносов и называет «его государем».
Упомянутое
послание Вольтера оканчивается следующими стихами:
Et vous allez pourtant а Timmortalite
En nous prechant Tarne mortelle. (И
обретаете вы все же путь к
бессмертью,
Внушая мысль о смертности души).
Таким образом, Вольтер
прославляет в этих стихах Фридриха за отрицание одного из основных догматов
христианства — бессмертия души. Это и дало повод Я. К. Гроту признать, что
именно данное стихотворение Вольтера имел в виду Ломоносов в своем письме
Шувалову.
