М.В.ЛОМОНОСОВ ТОМ 10 СЛУЖΕБΗЫΕ ДОКУМЕНТЫ, ПИСЬМА

¹ Об изготовлении Гадлеевых квадрантов и труб для северной морской экспедиции см. т. VI наст, изд. , стр. 620—621 и Перевалов, стр. 346 и 487.

² Под «моим выездом» Ломоносов разумеет, очевидно, какую-то наме­чавшуюся деловую поездку, связанную с подготовкой экспедиции. Судя по записям в журнале Академической канцелярии, Ломоносов не выезжал из дому по болезни с 20 октябоя по 13 декабря 1764 г. (ААН, ф. 3, оп. 1, № 534, лл. 212—214, 217, 219, 220, 222, 225 об. , 226, 228, 229, 231, 233, 236). Те же записи позволяют заключить, что в 1764 г. навигация по Неве закрылась 23 ноября (там же, л. 235, № 512).

98

Печатается по собственноручному подлиннику (ЦГЛА, ф. М. В. Ло­моносова, № 1625).

Публикуется впервые.

Не ясно, кому адресована публикуемая записка. Ее содержание и тон дают основание думать, что она обращена к лицу, с которым Ломоносов находился в довольно близких деловых и личных отношениях. Такими ли­цами были зимой 1764—1765 гг. , кроме работников Академии Наук, члены Адмиралтейств-коллегий, с которыми Ломоносов часто общался в то время в связи с подготовкой полярной экспедиции. Но среди членов этой коллегии не было немцев, а в письме к русскому человеку Ломоносов едва ли пустил бы в ход такое далеко не общепонятное немецкое словцо, какое мы видим в публикуемом тексте. Вернее предположить, что адресатом за­писки был кто-нибудь из академических немцев. Из их числа было тогда лишь трое таких, кого можно было величать «вашим высокородием» (так величали в то время только людей, состоявших в чине статского совет­ника), а именно Г. Ф. Миллер, И. И. Тауберт и Я. Я. Штелин. Отношения Ломоносова с первыми двумя были настолько обострены, что он не стал бы, конечно, писать им в таком дружелюбном тоне и звать их к себе «после обеда чашку чаю выкушать». По всем этим соображениям наиболее вероят­ным адресатом письма можно считать Штелина.

Против подобного предположения говорит лишь то обстоятельство, что записка написана по-русски, тогда как все остальные известные нам письма и записки Ломоносова к Штелину написаны по- немецки. Некото­рым же косвенным доводом в пользу высказанного предположения служит ссылка Ломоносова на «слабость ног», которая, по его словам, препят­ствует ему посетить не известного нам корреспондента: Штелин, живший в зимнее время «на Адмиралтейской стороне, в Большой Морской, в своем доме» (ААН, ф. 3, оп. 3, № 15), был настолько близким соседом Ломо­носова, что ходили они друг к другу, очевидно, только пешком; при «ела­