и тревожному гомону птиц на отмелях
местах, теплому и
нежному ветерку с моря.
Судно Ломоносовых
приходило на
промыслы, кис
гад там
уже давно кипела работа. Пришедшие пешком артели вешняков принимались ловить
треску и палтусину в апреле, когда еще не унесло в океан все льды и даже на
южных склонах еще не зеленели мхи и травы.
Летом здесь людно. На
тресковый промысел на Мурмине собираются из самых различных поморских
мест. Сюда
приходят и с соседнего Терского берега Белого моря и с далекой Мезене. Здесь
можно встретить и жителей Колы и Кеми и староверов из Онеги и Сумского
посада, разбитных
холмогорцев и молчаливых рудников Соловецкого монастыря. Весь этот люд из года
в год оседает на одних и тех же становищах и до глубокой осени занят одной и
той же работой, требующей большой сноровки и напряжения.
Ловля трески и
палтусины
производится в океане на неглубоких местах, иногда довольно далеко от
становища.
По дну океана растягивается на пять или шесть верст ярус гигантская рыболовная
снасть, состоящая из нескольких десятков длинных веревок, сажен по сорок. На
них на расстоянии трех-четырех аршин друг от друга навешаны оростяги крепкие
короткие веревки с привязанными к ним тяжелыми крючками, или удами. Чтобы
ярус держался на дне, употребляют особые грузила, сделанные из простого
булыжника, защемленного в сучковатое полено и обвязанного вничью прутьями и
древесными кореньями. Там. где спущено грузило или якорь, прикрепляется
большой деревянный поплавок с прибитым к нему веником, или махавкой.
Полторы или две
тысячи крючков,
навешанных на ярус, преграждают путь прожорливым стаям трески, появляющимся
у берегов и жадно хватающим на лету все, что им подвернется. Наживкой обычно
служит мойва, сайка и всякая другая мелкая морская рыбешка, а то и кусочек
самой трески или палтуса.
Трясти треску
отправляется на шнеках,
не менее четырех человек. У каждого из них работы по горло.
