такой степени забылся против
меня, что я уже не мог не взяться за перо. Оказывается, он стал требовать
денег, к чему Ганкель всегда был очень чувствителен. Ганкель наотрез отказал.
Ломоносов нахлобучил на голову шляпу, плюнул и ушел из лаборатории. Положение
студентов было тяжелое. В долг им никто ничего не давал. Они обносились и
бедствовали. Посоветовавшись между собой, они пошли гурьбою к Ганкелю на
квартиру. Ганкель встретил их руганью и грозил послать за городской стражей.
Терпение Ломоносова лопнуло. В один
прекрасный день
он просто ушел из Фрейбурга налегке и, по-видимому, без гроша в кармане. Он
только прихватил с собой небольшие пробирные весы с гирьками, вероятно надеясь
как-нибудь прокормиться по дороге у горного дела. Куда он двинулся, никто не
знал. Ганкель сообщал только, что перед уходом из дому Ломоносов в ярости
изрубил
и изорвал на мелкие кусочки изданные мною книги, хотя они составляли его
собственность, и при этом так бушевал, что привел все строение в сотрясение.
Но Ломоносов ушел из Фрейбурга не
только потому, что Ганкель довел его
до крайнего ожесточения. Во Фрейбурге мне не токмо нечего было есть, но и
нечему было учиться, писал он в Петербург, пробирное искусство я уже
знал, курс
химии был окончен. Ломоносова неудержимо тянуло на родину, и он отправился
разыскивать русского консула в Саксонии Кейзерлинга, бывшего одно время
президентом
Академии наук. Узнав, что консул должен быть на Лейпцигской весенней яомапке.
Ломоносов отправился туда. Но консул к тому времени успел отбыть в Кассиль
на бракосочетание принца Фридриха. Ломоносову посчастливилось встретить на
ярмарке каких-то добрых друзей из Марбурга которые помогли ему добраться до
Кассиля
длящего пришлось снова тащит яс через всю Германию Не когда. Ломоносов добрался
Го
Кассиля, консула
и сладпростыл
Ломоносовподался в
Марбург, до которого было
недалеко, повидал Христиане Вольфа, но быть
