А ты шито за человек Ты адъюнкт
Кто тебя сделал Шумахер Говори со мной по-латыни
Когда же Трускот
пробормотал, что
не умеет, Ломоносов вскипел:
Ты дрань И никуда
не годишься
И недостойно произведен.
Под конец он обозвал советника
Шумахера вором и
пригрозил Винсгейму поправить зубы.
Адъюнкт Геллер и
канцелярист
Мессер стали аккуратно заносить в протокол все дерзости Ломоносова.
Ломоносов сказал:
Да да Пишите Я
сам столько же
разумею, сколько профессор, да к тому же природный русский
И хотя скандалы
и даже побоища
между профессорами в Академии наук случались и раньше и обычно никаких
последствий не имели, но тут все пошло по-иному.
Душою всего дела
стал академик
Г. Миллер, вернувшийся в начале того же года из Сибири. Он сплотил
академиков, в том числе и недавних врагов Шумахера, на отпор Нартову и новым
порядкам, угрожавшим Академии.
Одновременно с жалобой на
Ломоносова начались усиленные хлопоты за Шумахера. Были использованы все
придворные связи академиков. Особенно ратовали за него физик Крат, Винсгейм и
Юнкер. Юнкер уверял, что Шумахер не только не пользовался казенными деньгами,
но даже закладывал драгоценности своей жены, а в 1742 году и дом тещи, чтобы
расплатиться с беднейшими академическими служителями.
В Истории
Академической
канцелярии Ломоносов сообщает, намекая, по-видимому, на лейб-медика
Елизаветы француза Лестовка, что в комиссию, а особливо ко князю Юсупову
писал за Шумахера сильной тогда при дворе человек иностранной. Наконец, по
словам Ломоносова, было пущено в ход и такое средство: уговорены были с
Шумахеровой
стороны бездельники из академических низших служителей, кои от Нартова
наказаны были за пьянство, чтобы улучи государыню где при выезде упали ей в
но
